Внезапно старец слышит мягкий голос:- Что ты всё жуёшь? — на него смотрит полностью обнажённая женщина, а глаза пронзительно синие.

— Бесстыжая! — в гневе замахнулся он посохом и внезапно во рту пересыхает, старец понимает, его смертоносный взгляд абсолютно на неё не действует.

Женщина сидит на краю раздавшейся трещины, округлый животик выпирает из рёбер, словно она на седьмом месяце беременности.

— Бесстыжая! — звонко смеётся женщина, демонстрируя узкие клыки.

— Прочь, бестия! — старец усиленно крестится и бросается к своему гроту.

— Бесстыжая! Прочь, бестия! Что ты всё жуёшь? — догоняет его журчащий как родник голос.

Старец Харитон влетает в грот, с усилием закрывает тяжёлую дверь и примыкает к смотровому отверстию, пытаясь рассмотреть страшное существо. Словно вихрь проносится по лужайке и напротив двери присаживается женщина, наклоняет голову то в одну сторону, то в другую, забавно нюхает воздух, морща аккуратный носик и, быстро подползает к смотровому отверстию, тянется пальчиком, надавливает ладошкой и дверь содрогается, словно её ткнули тараном. Старец в ужасе отшатывается, лихорадочно крестится по диагонали, постепенно выпрямляя крестное знамение. Может совпадение, а быть может, что-то иное, но существо отпрянуло от двери, становится на четвереньки и, сверкая округлыми ягодицами, бежит к разлому в земле, прыгает вниз.

Старца трясёт, ряса промокла от пота, глаза выпучены, он всё крестится и внезапно замечает, что неправильно, не по диагонали. Ещё больший ужас пронзает сердце, он бросает взгляд на нарисованный на камне глаз Хримуса, но тот словно прикрыт веком, пыль залепила весь зрачок. Спотыкаясь и постанывая, старец ковыляет к алтарю, усердно трёт тряпкой глаз Хримуса и склоняет голову, ждёт, когда на него обрушится гнев всесильного бога. Но идёт время, а ничего не происходит, старец Харитон смущён, что-то кольнуло его душу… может, закралось сомнение?

Караби яйла не слишком большая территория, но сплошь в скальных образованиях, множество карстовых воронок, путаница из ущелий и долин — настоящий лабиринт. Не зная местности, можно несколько часов идти и пройти не более километра, а то и серьёзно заблудится. Но сейчас Идар знает путь к лагерю своего врага, с которым собирается заключить перемирие.

Он и его небольшой отряд останавливается на кромке леса, впереди виднеется мощный забор, а перед ним дымится сожженный участок леса.

— Неужели это тот парень, что собирал у нас огрызки? — задумчиво произносит Идар и не ждёт ответа.

— Ему не огрызки были нужны, а косточки, — охотно говорит Дима.