— Приказывают лечь в дрейф, сэр! — покусав губы, доложил юнга.

— Хорошо! — оглянувшись на Тома, Громов велел ему увести в каюту Бьянку — нечего делать женщине на палубе в морском бою! — и только после этого продолжил командование — спокойно и вполне уверенно, как и всегда.

А вот капитан «Густава Вазы» действовал, скорее, самоуверенно — ну конечно, Балтийское море — Шведское озеро — кого бояться-то? Все должны трепетать!

И на этой глупой самоуверенности можно было сыграть, тем более ветер начал заметно свежеть, а по морю побежали барашки. При большом — а даже и при среднем — волнении особо-то не повоюешь, тем более — на борту фрегата лишь только команда, без морской пехоты. Матросикам надо и с парусами управляться — не дай бог, оказаться к волне бортом, — и с пушечками управляться, и помпами водичку из трюмов откачивать — для пятидесяти-то человек дел невпроворот, какой уж тут бой, так что совершенно напрасно затеял шведский капитан все это дело. Верно, надеялся, на «стоять-бояться»! Ну как же, он же швед! А перед шведами все трепетать должны.

Велев взять часть парусов на рифы, Громов не то чтобы лег в дрейф, но резко снизил скорость примерно до семи-восьми миль в час. И еще мог снизить, убрав остатки парусов, да вот с этим пока не спешил — имелись мысли.

Высокий борт «Густава Вазы» с хищно открытыми орудийными портами поравнялся с «Красным Бароном». Повинуясь приказу своего капитана, шведские матросы поспешно убирали паруса, а вот — спустили шлюпку.

Андрей благодушно демонстрировал миролюбие, улыбался, галантно помахивал шляпой и даже велел стыдливо приспустить флаг — естественно, голландский — республики Объединенных Провинций.

Пусть, пусть вышлют проверяющего офицера с матросами — еще больше людей на борту фрегата убавится, а ведь у них сейчас каждый матрос на счету! Заигрался герр шведский капитан, заигрался, нюх потерял совсем. Впрочем, понятно — море-то их, шведское!

Громов хотел было выделить из фальконета хорошо ему видимого вражеского капитана — может, и попал бы! — да побоялся спугнуть раньше времени. Впрочем, пора было уже и начинать — уравнять скорости парусных судов никогда не получалось — постройка у всех разная, днище — тоже. «Густав Ваза» даже чуток поотстал, и его матросы бросились на ванты — ставить на фок-мачте брамсель — самый верхний парус. Поставили… и фрегат понесло вперед.

— Залп! — бросив на палубу треуголку, скомандовал Громов.

Корабль дернулся всем своим корпусом, левый борт его окутался густым и едким дымом… в том дыму те, кому надо, живо обезоружили уже поднявшихся на борт проверяльщиков…