Вот, к примеру, симбирская история. Два здешних дворянина – мелкий помещик и какой-то чин уездного калибра наладили прибыльное дело. Стали торговать крепостными на вывоз в Персию. Там, знаете ли, рабы в цене. Особенно девки: у нас-то они намного дешевле мужиков, а в Шемахе наоборот. Государь за такую коммерцию кнута отмерил не скупясь, но я все равно ощутил себя лично задетым. Солдаты мои кровью платят, чтоб русских людей не продавали как скот на магометанских невольничьих рынках, – а какой в этом смысл, ежели в каждом городишке России свой рынок имеется, и между телятами и скобяным товаром можно выставить человека на продажу? С землей или отдельно, врозь от семьи – как владельцу угодно. Если б не на экспорт – симбирским работорговцам никто бы слова худого не сказал, а так вроде контрабанды получилось.

Или, скажем, собственный мой староста пишет: «Батюшка Александр Иванович, господин ганерал маиор. Воззри на бедствия наши милостивым оком…» И через целую страницу жалоб на людей и природу: «…податные сборщики безобразят хуже татар. Одному заплатишь, седмицу спустя другой приезжает и опять требует, дескать, не ведаю кому и чего вы платили». Так чёрта ль я с татарами воевал? Может, надо воевать с податными сборщиками, раз они хуже?

Муторные думы о государственном неустройстве чуть не отравили мне удовольствие от монарших милостей. Милостей немалых: из тридцати кавалеров ордена Св. Андрея я стал всего лишь вторым (после князя Михаила Голицына), получившим сие отличие в чине генерал-майора. Остальные собратья по ордену выше рангом, включая нескольких царствующих особ. Впрочем, указом государя андреевские кавалеры приравнены к генерал-поручикам: за пиршественным столом или в торжественной церемонии голубая лента поднимала меня на одну ступень. Но не в строю. Такое вот полуповышение. Пожалуй, внеочередной чин был бы лучше, только производить человека дважды в год государю неприлично. Зато деревни или деньги всегда уместны – крепостных у меня заметно прибыло. Искреннее отвращение к рабству ничуть не мешало радоваться этому обстоятельству.

Приехав в Киев накануне Филиппова заговенья, царь на другой день, сразу после официального приема с раздачей наград, устроил совет в узком составе. Только генералы и приравненные к ним гражданские чины. Слава Всевышнему, что пост: иначе пришлось бы праздновать. Возможно, другим государевым сподвижникам питейная повинность не мешает сохранять ясность ума, но я так не умею. А мне, как младшему по чину и сроку производства, подавать мнение первым. За других не спрячешься.