— Походная казна, не и иначе — оживился Семен.

— И чего тут насыпано?

Толгат-хан открыл крышки сундуков — три тысячи золотых и пять с половиной тысяч серебряных монет.

— Толгат-хан. Вам троим — тебе, князю Ивану и полковнику Ярославу Удалому, жалую по двести монет золотом, остальное разделите между гвардейцами и твоими воинами, но честно.

— Твой приказ исполню в точности, Государь.

Толгат-хан хлопнул в ладоши и вбежавшие нукеры потащили сундуки прочь — следом вышел сам:

— Очнись, Владимир, чего голову ломаешь?

— У нас две проблемы — Орду хлопнем, факт, но нужно всех татар в будущую Турцию услать — женщин и детей.

— Да, канитель — поддержал Карчи.

— Вторая — Ливонский орден, раскатать в блин.

— Государь, ты как всегда мудр и прозорлив, твои подданные просто пыль под твоими ногами, дай Бог тебе благоденствия и здоровья — до пупка и выше — затрещал шаман.

— Карчи, вот как не стыдно, отец семейства, а ведешь себя словно шут гороховый.

В ответ Карчи лишь уставился в потолок.

— Горбатого могила исправит — бросил Скуратов.

— Канцлер, думай, Крым нужно заселить, кровь из носа.

Карчи оторвался от созерцания потолка — заселять, говорите — ничего не выйдет.

— Почему? — вырвалось у нас одновременно с Семеном.

— По кочану, посмотрите внимательно на карту. — Ну, посмотрели и что?

Карчи скривился и ткнул пальцем — это что, по-вашему?

— Ох, ебтить коромысло — канал, дошло, наконец, половина полуострова обезвожена, а без воды, какое заселение.