Никаких разговоров или парламентеров ни с моей, ни с их стороны не было, что неудивительно. Но подождем главное действующее лицо, а именно Нуггета, на его чувствах, словно на волынке, я и собирался играть.

На следующую ночь к нам пришли мои диверсанты, все четыре бойца. Информация, принесенная ими, была радостной: благодаря их действиям мы уже отыгрывали день для капитана, осталось только нам сыграть правильно, чтобы вырвать для себя окончательную победу, поставив жирную точку в этой игре.

Барон, как и ожидалось, прибыл ближе к полудню, в сопровождении пехотных частей и части обоза, его вымпел установили сразу же посередине лагеря, а уже где-то через час к берегу реки подъехала конная делегация во главе с виновником торжества.

— Нуггет — подлая скотина! — тут же заорал я что было мочи, стараясь, чтобы как можно больше людей нас расслышало. — Сколько тебя, труса, можно ждать?! Я все твое баронство прошел вдоль и поперек, где ты прятался, собака?

— Да я!.. Да я вырву твое сердце, втопчу тебя в землю, ублюдок! — Барон задыхался от ярости, потрясая кулаками и брызжа слюной. Ух, и зол же он был, ну и смешон немного: мелкого росточка, худенький, с тоненьким женским голоском — он больше походил не на грозного владыку этих земель, а на распекающую непутевого мужа кумушку.

— Что ты там пищишь?! Ну ни черта ж не слышно! — Я театрально взмахнул руками. — Можешь разговаривать, как мужик? Что ты там шепчешь?

Ох, и понесло его, да, уж это больная тема, всю жизнь мелкого задирали и дразнили, поди, и папочка его за это лупцевал, что нескладный такой вырос.

— Да что ты там лопочешь? — приложив руку к уху, сделал вид, что прислушиваюсь. — Ты вообще драться думаешь или опять тебя искать придется?

— Убь-ю-ю-ю! — в бешенстве завыл он. — Все вперед! Принесите мне его голову!

Надо сказать, сердце дрогнуло, когда весь лагерь, вся эта громада зашевелилась по его команде, ладони вспотели, а сердце готово было выпрыгнуть из груди.

— Ни черта не слышу твоего писка! — заорал я. — Трус поганый, сиди там, я сейчас сам к тебе приду!

Развернув коня, я вместе с легионерами скрылся за косогором, делая вид, что ухожу вверх по реке к ближайшей переправе, туда же, куда и двинулся гигантский поток его войск, на деле же выйдя из обзора и уходя ниже примерно на два километра, где были загодя приготовлены нами плоты. Переправились вместе с лошадьми где-то часа за полтора, уже на вражеском берегу доставая реквизит театра, а именно — гербовые накидки Когдейра, неспешным ходом с небольшим полукругом в обход Руаты возвращаясь назад.