— Вау! — взревели братцы.

— Демоны подземелья! — вскричал пришедший со всеми Альфред Лин, хватаясь за сердце и оседая на руках Дако и Нонстога.

— Ну дела! — Олаф Кемгербальд покачал головой.

— Как такое может быть? — хором ахнули графиня и фон Каус.

Толпа, всколыхнувшись, замерла в изумлении, с недоверием глядя на юную прелестницу, все это время скрывавшую от нас и от всего мира свою суть.

— Барон Когдейр! — строго и сурово так с пола с сердитым прищуром разглядывал я Нуггета. — Сейчас же объясните мне, где ваша пиписка!

— Слыш, Улич! — хихикая, подал голос Трим. — А у них, у девочек, они вот такие!

— Ага! — вклинился его братик. — Кренделечком!

* * *

Уже ночью я сидел у себя в комнате, держась руками за голову. Ну конечно! Конечно же оборотни не могли ошибиться, выполняя просьбу Лорейн фон Пиксквар! Это мы, люди, смотрим своими глазами и не видим! А они, волки, не только глазами смотрят, но и носом, они не могут ошибиться. Они знают все, они по твоим вчерашним следам на земле смогут сказать, какого ты роста, откуда и куда шел и что ел на завтрак. Как же я не догадался, что Нуггет фон Когдейр давно уже мертв, а его место занимает его бедная сестренка? Бедная, измученная своим папочкой-изувером девушка, Нона фон Когдейр.

Вот я лопух, ведь все было у меня перед глазами! Впрочем, не один я и не один год кряду обманывался этим бледнолицым, большеглазым бароном. Да и обманывался бы, наверно, и по сей день, не учуди я этим вечером со своими пьяными дружками Гердскольдами такую оказию.

Поистине, один дурак кинет камень в ущелье — целая тысяча мудрецов не сможет его оттуда достать. Ну и дела! Какая-то забитая, замученная всеми и каждым девчонка умудрялась водить за нос полкоролевства, ведя свою политику, свою войну и свою землю своим путем. Надо же, какая судьба у человека, прям как я, только без… или вернее с… кренделечком, как выразился Рамус сегодня.

Я тоже не я, нет на самом деле никакого Ульриха фон Рингмара, давно уже нет. М-да. Невольно я раскрыл тайну своей коллеги-обманщицы, всеми правдами и неправдами скрывающей от людей истинное лицо, даже как-то совестно стало на душе и тоскливо. Жалко девчонку стало.

Почему? Потому что это не Земля и не просвещенный двадцать первый век со своей сплошной женской эмансипацией. Здесь по закону ее после смерти отца регент должен был отдать за кого-нибудь замуж либо же сдать в монастырь затворницей, ну или проще всего удавить по-тихому, а не как сейчас позволять ей вытворять что в голову взбредет. Это ж какие деньжищи кто-то терял из родни все эти годы?! Н-да, затрудняюсь даже представить, что теперь будет. Тут, пожалуй, не то что по головке не погладят, тут костром или виселицей попахивает. Вон Альфред Лин уже сейчас порывается испепелить на месте «поганую тварь», предавшую род и закон. Старого хрена, к сожалению, все же откачали после сердечного приступа, случившегося с ним в комнате Ноны. Сама же девушка сейчас взаперти сидела, заливаясь слезами, правда, компанию узнице составили все девчата, от мала до велика, из моего батальона. Сердобольные осуждающе глядели в мою сторону, нося неожиданно найденной баронессе чай и успокоительное, подбирая ей наряды и всячески успокаивая.