Выпив вместе с тяжущимися горячего и сладкого бедуинского чая, майор немного поспал, потом утром они распределяли боеприпасы и проводили занятия, потом, когда часовая стрелка коснулась верхнего деления на часах, а жить на солнце стало совсем невыносимо — все разбрелись обессиленные и легли спать, выставив караулы. Часов в пять немного полегчает и они продолжат…

Майор так устал, что не услышал бухтения лопастей тяжелого вертолета, его не разбудил даже мелкий песок, который поднятый ветром был брошен в его комнату. Лишь когда лейтенант Стюарт Уилкинсон подошел к его комнате, и сработала сигнализация, прикрепленная к часам майора — тот проснулся…

— Сэр…

Майор посмотрел на часы. Самая жара…

— Что случилось? Каддафи пошел в наступление?

— Никак нет, сэр. Вертолет.

— Вертолет?! — от жары майор не сразу врубился.

— Да, сэр, вертолет. Наш. Только что совершил посадку…

Майор глотнул чая из стоящей рядом бутылки, пытаясь привести себя в порядок. Все равно придется вставать — если проснулся, то на такой жаре уже не заснешь.

— Ради Бога, у нас сегодня ничего нет в графике. Что за вертолет?

— Американский. Десантный. Боинг — сорок семь. Спасатели?

— Никак нет, сэр.

— Вот черт… его надо разгружать?

Грузчиков у них не было, бедуины считали за унижение работать — все прибывающие вертолеты приходилось разгружать им же самим, руками — по песку не пройдет ни один погрузчик.

— Нет, сэр. Там какие-то люди, требуют вас.

— Меня?!

Здесь они находились нелегально, мало кто знал про них.

— Да, сэр, вас.

— Вот черт… Пусть ждут, сейчас спущусь…