Вдруг я слышу, как сзади кто-то подхватывает Алёшкин ор. Оборачиваюсь. Точно, ещё один наш, в красном галстуке.
По-моему, тот самый мальчишка, что тогда на вокзале наступил бестолковому Алёшке на ногу. И он тоже тут, с нами! А на правом фланге потягивает ещё один мальчишечий голос:
Мы поднимаем красное знамя, Дети рабочих, смело за нами! Близится эра светлых годов, Клич пионеров: «Всегда будь готов!»Вот мы почти перед парадным входом в Рейхсканцелярию. Гитлер совсем рядом, где-то в подвале. Я не прекращаю орать в мегафон о том, что Гитлер жив, что он сидит в подвале и что предатели Рейха и партии прямо сейчас пытаются его убить. Вижу, многих простых полицейских мои слова смутили. Нас уже никто не старается остановить. Наоборот, даже часть оцепления присоединилась к нам и движется вместе с колонной. А пимпфы продолжают петь гимн:
О Родина, Родина, близится час Для нас, для детей твоих! Когда же прогнётся весь мир под нас? Ведь завтра — в руках моих!Откуда-то, не то со второго, не то с третьего этажа, ударил пулемёт. Вокруг меня падают мальчишки. Споткнулся Алёшка, и знамя со свастикой оседает на землю. А я…
Удар. Больно. Темнота…
Глава 21
Глава 21
— …мои самые искренние соболезнования, товарищ Штирлиц.
— Спасибо, товарищ Сталин. Мне очень жаль его.
— А свою награду он заслужил. Причём даже дважды. Судя по тому, что вы рассказали мне. Уверен, в вашем варианте истории его не наградили исключительно потому, что о его подвиге не узнал никто из руководства СССР.
— Возможно. Тогда было много таких безвестных героев.
— Не сомневаюсь в этом. Есть мнение присвоить школе, где он учился, имя Героя Советского Союза Алексея Никонова.