— Евреев, например.

— Не передёргивай. Евреи содержатся в гетто. Это совсем не то. Конечно, кроме тех, кто действительно совершил преступление. Как ты не поймёшь, лагерей смерти, о которых ты всё говоришь, их тут нет! Строительство второй очереди Аушвица отменено. А первая очередь — это совсем небольшой трудовой лагерь. И к Мадагаскарскому плану мы ещё вернёмся. Теперь, когда появилась надежда на скорое окончание войны, можно и подождать, пока у нас освободятся Кригсмарине и мы сможем наконец-то избавиться от жидов и прочей гнили.

— Ох…

— И не вздыхай так. Евреев она жалеет. Осторожно, скользко! Лужа замёрзла. Давай руку.

— Держи. Ай! Не дёргай так!

— Прости. А если серьёзно. Ты можешь ответить мне, почему я проиграл у вас?

— Слушай, ну откуда я знаю, а? Я ведь не историк. Я просто Петькиных альтернативок начиталась. А там какую только чушь не пишут. Кто во что горазд.

— Например, какую?

— Не скажу. Танки у него лучше, ага. «Тигры» особенно. Порше ещё новую игрушку строит — «ягдтигр» называется. Офигенно круто.

— А с ним-то что не так? Великолепная машина.

— Гудериана спроси. Он тебе расскажет, как тремя взводами «троек» разделает под орех взвод «ягдтигров». При том, что «тройки» этих кабанов неспособны поразить даже в корму и в упор, а «ягдтигры» «троек» и в лоб будут бить вовсе с любой дистанции.

— Как это возможно?

— А так это. Нет, ты спроси, спроси. Уверена, Гудериан этих «ягдтигров» вообще в плен возьмёт неповреждёнными.

— Ладно, допустим, ты права. И что это меняет? Ведь Гудериан — мой генерал, а не советский. Почему я проиграл?

— Слушай, вот такой провокационный вопрос. У нас под Берлином развёрнуто шесть зенитных артиллерийских полков, верно? Какой полк самый плохой?

— 46-й, конечно. Вечно у них там всё не так. То одно, то другое случается. Тот случай с коровой в столовой — вообще выдающийся. Я уже сказал Герингу, ещё одно нарушение — и командира менять.

— А почему так? Почему этот полк самый плохой?

— Командир — идиот.

— Нда? А вот я так не думаю. Причина не в этом.

— А в чём же?