Чего говоришь, Ирочка? Нет, нельзя. Я знаю, что режим важен и что герр Шнитке будет ругаться. Но как же уйду сейчас? Посмотри на этих людей. Они ведь пришли сюда специально попрощаться со мной. Некоторые приехали из других городов. И… я тоже прощаюсь с ними. Это мой Последний Парад, понимаешь? Последний! Так что я не уйду, не спорь. Лучше помоги мне встать. Не спорь! Помоги.

То, что я встала на ноги, площадь передо мной приветствовала восторженным рёвом десятков тысяч голосов. Железная Эльза встала! Все знают, что стоять я не могу. Но я встала. Оттолкнула Иришку и стою самостоятельно, тяжело опираясь левой рукой на ограждение. Очень больно, но я стою. Потому что я — Железная Эльза. И для меня нет ничего невозможного.

Сколько же тут народа! Ирочка говорит, что, по оценкам берлинского гестапо, сегодня прощаться со мной пришло до полутора миллионов человек. Идут и идут. Идут и идут… Некоторые, проходя мимо меня, плачут. Причём не только женщины. Мужчины тоже. Даже военные. Даже офицеры. Они прощаются со мной и с эпохой, символом которой я стала.

Третий рейх так и не стал ни тысячелетним, ни даже столетним. Он умирает. Умирает, но не гибнет. Человечество входит в новую эру. Эру Империума. А Рейх — это прошлое. Он себя изжил. Семьдесят пять лет я вела Рейх по дорогам Истории. И вот наш Путь близок к завершению. Мы пришли. И должны освободить место молодёжи. А наше с ним место — в учебниках истории.

Прощайте, люди! Прощай, мой das Reich…

После эпилога (На пыльных тропинках далёких планет)

После эпилога

(На пыльных тропинках далёких планет)

— Макака!

…

— Макака!! Да постой же ты!

…

— Макака! Макака, ты чего, оглохла, что ли? Я ору, ору, а ты не отвечаешь.

— Я не макака, я Масако.

— Это одно и то же.

— Сам дурак.

— Ладно, не дуйся. Я же не со зла.

— Чего хотел?

— Направление получила?

— Да.