"Нет, неправда", — неожиданно зло подумал Винарский. — "Не побежденными. Просто отступившими. На время".

Подумал так и… вернулся. Вернулся в реальность. В себя.

— Всё, Макарыч. Хорош лясы точить. Времени нет. Приказано в тыл отходить.

Реакция мехвода оказалась вполне предсказуемой:

— Что!? Какой, на хрен, тыл!? Командир, ты чего, белены объелся!?

— Постников приказал, — тихо ответил сержант, опустив голову, пальцами касаясь ремня, и… вдруг осексшись на полуслове. Судорожно нащупывая застежку, вынимая из кобуры вороненый наган, улыбаясь чему-то далекому, виденному когда-то… во сне. — А знаешь, Сима, пожалуй, ты прав. На хрен тыл. Мы еще тут повоюем.

— Другое дело, — оскалил зубы Макарыч, закидывая за спину "пустой" автомат и, словно жонглер, поигрывая выуженными непонятно откуда гранатами. Тремя сразу. — У меня ведь тоже… осталось кой-чо в загашнике. Так что не сс… э-э, не дрейфь, командир. Вломим мы еще фрицам на посошок.

— Вломим, Сима! Еще как вломим… Бляха-муха!

* * *

Ночной бой — штука сложная. Даже для армий начала третьего тысячелетия, обученных сражаться в условиях недостаточной видимости и оснащенных подходящими для этой цели приборами. Даже для спецназа подобный бой не всегда предсказуем. Про сороковые же годы века двадцатого и говорить нечего. Нужные приборы отсутствуют как класс, а обучение ведется, мягко говоря, постольку-поскольку.

Но, тем не менее, воевали ведь и тогда. И частенько неплохо. С вполне приемлемым результатом.

Да, биться в потемках нелегко. Но можно. Особенно, когда ты плотно "отсиживаешься" в обороне и точно знаешь, что каждый, кто атакует — враг. В этом случае достаточно просто палить во все стороны, реагируя на любое движение, любой шорох. Главное, чтобы боеприпасов хватило. И нервов.

Атакующему труднее. Тем более, когда он сам уже обнаружен, а противника не видать и лишь звук выстрелов выдает его примерное месторасположение. Очень примерное, плюс-минус хрен знает где. Тогда приходится искать подходящие ориентиры. Такие, например, как одиноко стоящий танк, броней которого прикрываются "чужие" стрелки. Или, скажем, какая-нибудь воронка, в которой засел снайпер. Или холмик, из-за которого бьет вражеский пулемет. Впрочем, пулемет может оказаться и не совсем вражеским, точнее, совсем не вражеским, и тогда велика вероятность тупо попасть под "дружественный" огонь, что весьма и весьма обидно.

То есть, можно, конечно, запустить в небо ракету. Осветительную. И не одну. Но опять же, от них мало толка, когда кочковатое поле затянуто сплошной пеленой дыма и лишь в отдельных разрывах мелькают какие-то неясные тени. Свои ли, чужие — сразу не разобрать.