Одну атаку, похоже, уже отбили, на земле валялись стреляные гильзы и три тела, скрученные в ужасных предсмертных муках, но никто не торопился их убирать. Вооруженные солдаты спешно поднимались на стену, едва слышно переговариваясь. Андрей сначала не знал, куда ему идти, осторожно оглядываясь и неуклюже оставаясь на одном месте, пока на него не заорал один из офицеров гарнизона. Их очень легко было отличить – одинаковая, темно синяя форма без петлиц, но с красными погонами, и одинаково затравленный взгляд.

– Что стоишь! На стену! Они сейчас снова полезут! На стену, мать твою!

Дважды повторять не надо было, Андрей поспешил к одной из лестниц. Для скорости это была не простая лестница, за которую надо было хвататься руками, влезая только по очереди, а что-то вроде пандуса, по которому можно было с легкостью взбегать в обоих направлениях, сделанный из различных кусков, он шел, примыкая к стене, выстроившись змейкой. Надо было трижды развернуться на сто восемьдесят градусов, прежде чем подняться на самый верх.

Достаточно широкую площадку для стрелков отделяли от внешнего мира зубцы, сделанные из листового железа или покрытий крыш, прикрепленные к железным прутьям. Для большей защиты с внутренней стороны еще прикрепили толстые прослойки с песком, где пули должны были застревать. Только боялись здесь не пуль, а чего-то другого, все возможные места, за которые снаружи можно было зацепиться рукой или ногой, обмотаны колючей проволокой, и почти в каждом проеме между зубцами сейчас установили мощные прожектора. Зачем такой расход дорогого электричества, Андрей не понимал, как и зачем так рисковать дорогими лампами – несколько уже были разбиты. Сейчас прожектора выключены, но Андрей был уверен, что стоит только подняться тревоге, как их всех разом включат.

Андрей встал на свободную позицию и выглянул за пределы защищенной территории. Когда-то здесь был цветущий город, величественный и могучий. Сейчас о нем напоминали только развалины зданий и заваленные мусором, покрытые песком и пересушенной пылью широкие автострады, забитые останками автомобильных пробок. Подъезд к воротам был расчищен, автомобильные остовы свалены в сторону, да и большая часть ближайшей к стенам территории носила следы боев – дырки от пуль, небольшие воронки, осколки и прочие прелести полей сражений.

Проверив, снят ли автомат с предохранителя, Андрей оглянулся по сторонам. На стене было меньше народу, чем рассчитывали ее строители, уже справа от него пустовала стрелковая позиция, только одиноко рассыпались на полу пустые гильзы. Слева его все же прикрывали. Бородатый мужичок, вряд ли больше, чем ему по грудь, но очень мускулистый и широкий в плечах. В руках у него был автоматический гранатомет, как у полицейских, только этот вряд ли был заряжен дымовыми гранатами. Половину его лица пересекал жуткий шрам, оставленный жестоким ударом, разорвавшим левую щеку и лишивший верхней губы. Заметив, что Андрей смотрит на него, он что-то сказал, но Андрей языка не понял. Пожав плечами, мужичок отвернулся к бойнице.