— Очень! — выдохнула впечатленная сарматка.

— Зоэ кай психэ…[79] — нежно проворковал Лобанов. Тзана счастливо зажмурилась. Гомоня, в кубикулу ввалились друзья.

— Выбирайте любые комнаты, — сказал Сергий, — и обставляйте их как хотите! Деньги еще есть.

— Чур, я на втором этаже! — закричал Эдик. — Оттуда вид на Капитолий!

— Валяй!

— А я на первом устроюсь, — решил Искандер. — Папирусов накуплю.

— А я кровать хочу, бронзовую! — зажмурился Гефестай. — Чтоб матрас был набит левконской шерстью, а подушки — пухом германских гусей!

— Двуспальную или односпальную? — заинтересовался Эдик.

Гефестай задумался и решил:

— Двух!

— Сексуальный маньяк! — с ходу определил Эдик.

— Сам ты маньяк!

— Акун! Уахенеб! — подозвал Сергий. — А вы чего прибедняетесь? Занимайте комнаты! Тут на всех хватит!

Из парка вернулся Киклоп.

— Как всё запущено, — ворчал он, — заросло всё. — Внезапно сообразив, он спросил: — А если я леопардиков верну, ничего?

— Возвращай! — сделал широкий жест Сергий. — Прокормим как-нибудь твоих леопардиков!

— Ага! — поддакнул Эдик. — Пригласим двадцать гостей на новоселье, накормим… И никто ж не будет считать, сколько их от нас уйдет!

Обставляли дом до праздника Форс Фортуна, ни в чем себе не отказывая. Купили и рабов, а Киклопа произвели в вилики-управляющие. И потянулась спокойная мирная жизнь. Летние каникулы. Отпуск.

А в июльские иды к преторианцам домой заявился Марций Турбон, прибавивший пару фунтов на сытой, здоровой дакийской пище.