Это он прав. Не только слова императора, но даже гримаса случайная становится предметом обсуждения всех приближённых. Недаром бедолага Николай II так боялся проявления чувств, что прослыл то ли бессердечным, то ли тупым.

— Ты хочешь что-то предложить, Дмитрий Михайлович?

— Учитесь, Пётр Алексеевич! Божьим промыслом царский венец дан вам в юном возрасте. Но вы ещё так мало знаете! Позвольте тем, кто много лет посвятил служению царскому роду помочь вам принимать правильные решения!

Я молча разглядывал преданно глядящего на меня князя. Похоже, он так и не понял, что перед ним не безграмотный недоучившийся мальчишка, а человек с солидным багажом уникальных знаний. Удивительная для царедворца такого уровня не наблюдательность! Он верит только в то, что не противоречит его жизненному опыту. Для него учёный двенадцатилетний мальчик это нонсенс. Юному правителю нужен опекун. Меншиков не справился, верховный тайный совет развалился, а Сенат слишком большой, чтобы контролировать сумасбродства монарха, пусть даже малолетнего. Попробуем воспользоваться его эмоциональным порывом.

— Дмитрий Михайлович, в ближайшее время я хочу возродить Консилию министров из глав коллегий и правительственных канцелярий. Но с одним новшеством. В моё отсутствие председательствовать в Консилии должен кто-то самый авторитетный. Я считаю, что кроме тебя эту важную работу некому поручить.

Голицын моргнул. На его страстное желание вновь втиснуть меня в тесную клетку регентства я ответил чем-то пока не понятным.

— Какие у меня будут полномочия, Ваше величество?

— Широчайшие. Назначать и увольнять президентов коллегий, управлять страной, проводить реформы. Но при нескольких условиях.

— Каких же, Ваше величество?

— Во-первых, президенты, советники и асессоры коллегий и канцелярий не могут одновременно состоять в Сенате. Я хочу разделить законодательно-судебную власть Сената и административную власть Консилии министров. Поэтому тебе, Головкину и Остерману придётся сложить полномочия сенаторов.

То, что основной политический противник князя, барон Остерман, покинет сенат вместе с ним должно немного подсластить пилюлю моему собеседнику. Насчёт Головкина тоже проблем не должно быть. Когда мы с моим воспитателем обсуждали эту административную реформу, то учли скорое возвращение в Сенат зятя Головкина Ягужинского. Так что канцлер ничего не теряет.

— Во-вторых, министры должны будут ежемесячно отчитываться в Сенате.

— Если меня там не будет и если вы, Ваше величество, не придёте на заседание, то отчитываться мне придётся перед Долгорукими?