Андрис Руди уже представал перед ним побледневшим. Теперь он покраснел. Затем сжал руки в кулаки. Его гортанный акцент стал еще заметнее, когда он выдавил: — Вы ведете Конфедерацию прямо в пасть к дьяволу, генерал Ли, так что мы покажем вам, кто мы на самом деле. Это я обещаю.

— Даже не думайте угрожать мне, сэр.

— Я не угрожаю, — сказал Руди. — Я обещаю.

* * *

— Предоставьте все это мне, Масса Роберт, — сказал Джон Дэбни. — Я обещаю, что позабочусь обо всем, чтобы сделать день вашего вступления в должность президента особенным.

Роберт Ли любил подобные разговоры, с младшими ли офицерами во время войны, или, как сейчас, о меню предстоящего банкета. Улыбаясь, он сказал: — Я полностью полагаюсь на вас, Джон. — Толстый негр заулыбался. — Сделайте побольше мятных коктейлей. Принц Уэльский, ему понравились ваши мятные коктейли, вы ведь знаете об этом, сэр?

— Я слышал об этом, да.

Теперь уже Ли улыбнулся: Дэбни постоянно рассказывал эту историю, по поводу и без. Но это была правда; когда принц посетил Ричмонд в 1860 году, он похвалил эти коктейли, что вознесло чернокожего прямо к небесам. Слава, которая овеяла Дэбни, помогла ему заработать в качестве повара и бармена столько, что он смог выкупить себя и свою жену на свободу. К концу войны он имел уже свой собственный ресторан и организовывал выездное обслуживания. С тех пор ни один человек в Ричмонде, устраивающий большое торжество, не мог обойтись без его помощи.

Глаза Дэбни приняли отсутствующий вид, когда он начал обдумывать все детали к банкету, который последует после вступления Ли в должность президента. Негр не мог ни читать, ни писать; он должен был держать в голове все эти приготовления для каждого из банкетов, которые он обслуживал. И он никогда ни разу не ошибся.

Ли вошел в спальню своего номера в отеле. Там Джулия и его дочери помогали Мэри Кастис Ли примерять ее платье.

— Ты прекрасно выглядишь, моя дорогая, — сказал он. — Этот оттенок сливочно-желтого так подходит тебе.

— Мне нужно было еще сшить жакет к этому платью, — ответила его жена. — На улице так сыро и прохладно.

— В начале марта так бывает, — признался Ли. — Конечно, погода была лучше, если бы я выбрал момент приведения к присяге в день рождения Вашингтона, как это сделал президент Дэвис, а не ждал наступления 4 марта, чтобы выйти на площадь Капитолия в разгар снежной бури… Такое зрелище не назовешь привлекательным.

— А почему ты решил ждать? — спросила его дочь Мэри. — Ведь к тому времени вся семья уже была здесь, и я ожидала, что ты последуешь примеру Дэвиса.