— Почему бы вам не пообедать, молодой человек? Повара здесь достаточно хороши. Спросите и садитесь за мой личный стол в столовой, и скажите им, пусть направят мальчика ко мне, если будут сомневаться в вашем праве сидеть там. Позже, вероятно, у меня будут еще вопросы к вам, но сначала я хочу немного почитать.

Бин посмотрел на деньги, не притрагиваясь к ним.

— Я не могу принять это от вас, генерал Ли, сэр.

Ли вложил деньги в ладонь рядового.

— Вы можете, и вы должны.

— У меня есть собственные деньги, — сказал Мелвин Бин, выпрямляясь с колючей гордостью.

— Неважно. Возьмите их в любом случае, пожалуйста, это не более, чем знак моей благодарности за то, что вы принесли мне. — Он взял Бина за локоть, вывел за дверь и указал в направлении столовой. — Идите, пожалуйста, и не обижайте меня.

Тем не менее, в сомнении качая головой, Мелвин Бин медленно пошел по коридору.

Ли вернулся к своему креслу, взял книгу и жадно погрузился в нее, хотя до этого он как-то не был особенным любителем чтения. Когда он вернулся в Ричмонд из Августы, штат Джорджия, он прочитал несколько глав из „Квентина Дорварда“, а шесть глав остались непрочитанными и по сей день. Но он держал в своих руках то, что никогда не предполагал увидеть. И он с энтузиазмом схватился за такой шанс.

Стиль изложения у этого Брюса Каттона был отличен от стиля привычных ему латинских историков — менее витиеватым, более приземленным что-ли, чем Ли обычно ждал от серьезной работы по истории. Вскоре, однако, он перестал это замечать; он глотал информацию, отдавшись плавному течению текста, и рассматривал удивительные фотографии, так естественно смотревшиеся в книге. Он должен был напомнить себе, что книга была написана через много лет после окончания войны, и что та история была совсем другой, чем знал он.

Но больше его поразило другое. Каттон ясно видел в рабском труде нечто устаревшее, которое заслужило свою погибель. А прокламация об освобождении, по мнению автора, дала Соединенным Штатам высокий моральный дух для ведения войны. Это утвердило сомнения Ли в том, о чем рассказывал Андрис Руди — о ненависти между черными и белыми, которая возникла в грядущем.

Солнце зашло; остался только желтый свет газовой лампы, под которым сидел Ли. Он незаметно для себя уже дошел до 1864 года — когда все, о чем он знал, вывернулось наизнанку. Он прочитал о кампании Гранта против него и Шермана против Джозефа Джонстона и понимающе кивнул. Безжалостное преимущество ресурсов Севера просто раздавило Конфедерацию. Именно такого поворота событий он опасался больше всего, и лишь появление АК-47 помогло избежать этого. Он вздрогнул, когда прочитал, что Джон Белл Худ сменил Джонстона во главе войск перед сражением под Атлантой. Смелости и напора у него было не отнять. Во главе дивизии он был на своем месте. Но одной только смелости было недостаточно для командования армией. Он будет атаковать в любом случае, нужно это или нет… На следующих нескольких страницах, Ли прочитал то, что пытался сделать он сам и внутренне покивал головой.