– Ты уверен, Иван Григорьевич?

– Уверен. Я еще раз проехал вокруг. Следов кроме наших нигде нет.

Не простой этот монгол оказался. Как в воду канул. Исчез, будто шапку-невидимку надел. Ниндзя, мля. Хреново, если он как-то умудрился проскользнуть мимо дозоров. Значит, остается только одно. Я опять посмотрел на Кубина:

– Объявляй аврал, Матвей Власович. Сворачиваем этот лагерь и уходим ко второму. Срочно.

Уходили на следующий день, после полудня, успев за ночь собрать все необходимое. По общему решению, всех освобожденных от полона решили отправить вместе с покалеченными ратниками в керженские леса. Им выделили сани и лошадей. Михаил Борзов уезжать в родные места категорически отказался. Да и понятно почему.

Саней на все не хватало, стали делать волокуши, на которые грузили добро, продукты и сено.

Жаль было оставлять уже обжитое место. Да и построенного было жаль. Люди оборачивались и долго крестились на высокий крест посреди строений, где со временем хотели поставить часовню. Батюшка долго стоял на окраине и бормотал молитвы, он уходил самым последним. Люди не роптали, каждый понимал, что если придут монголы, то вырежут в отместку всех до единого.

Уходя, раскурочили гать и завалили вторую дорогу деревьями. Погони не боялись – дорога ко второму лагерю наполовину проходила через болотистые места. Так что монголы вряд ли сунутся за нами. Уже к вечеру колонна добралась до края болот. Поутру обоз разделился. Мы попрощались и направились в разные стороны.

Глава 15

Глава 15

Табуны лошадей и отары, большой обоз и охрана из тысячи всадников заполонили все речное русло. Тяжелые волокуши тянули волы, запряженные в несколько рядов. Что там нагружено – не понять, все укрыто рогожей и шкурами. Таких волокуш я насчитал двадцать. Были и поменьше. Наверняка хоть в одной из них найдутся и детали к осадным орудиям.

– А охраны много, Володя. Не по силам нам.

Кубин стоял рядом и всматривался через густые ивовые кусты на реку.

– Да, ты прав, Власыч, слишком много их. Но попробовать стоит. Получится у нас, и на один обоз у Батыя станет меньше, сам он злее. А злость – плохой советчик.

Кубин посмотрел на речной поворот, откуда вытекали табуны лошадей и хмыкнул:

– А ведь и лошадей поганых лишить доброе дело будет. Так, Макар Степанович?

Лисин кивнул:

– Давно пора члены поразмять. Токмо много их, поганых-то. Как сполнять дело будем?

– А может, просто обстрелять их, а обоз поджечь огненными стрелами и уйти?

Садов сплюнул и поправил налатник. Я вгляделся в поток, ну-ка, ну-ка…