Два дня прошли в ожидании, но никаких вестей так и не дождались. Утром 26 августа решили, что ждать больше нельзя, и выступили на Сен-Дени. Комендант отказаться от данного обещания не посмел, но отправил только часть своих людей, сославшись на то, что не может оставлять крепость совсем без защиты, да ещё без королевского приказа.

Однако, на прощание попросил Жанну благословить его и поклялся, что верит в Деву всей душой. Сказано это было вполне искренне, при всём войске, которое ответило громкими одобрительными возгласами.

– Видишь? Ты видишь? – еле сдерживая радость шепнул Жанне Алансон. – Эта вера даёт тебе полномочия почти королевские!

– Король у нас один, – отрезала Жанна.

И пустила коня в галоп.

Парижское предместье встретило вошедших в него воинов полным безлюдьем. Предупреждённые жители успели укрыться за городскими стенами, и это ужасно огорчило Жанну.

– Почему меня так боятся? – спрашивала она, проезжая мимо опустевших домов. – Разве я жгу своих пленников, или подвешиваю их в железных клетках? Я пытаюсь вернуть законному королю его земли, только и всего…

Атаковать городские ворота с ходу она не позволила. Сначала следовало разузнать насколько хороши укрепления и сделать предложения о добровольной сдаче. Но все попытки Алансона начать переговоры прошли впустую. Его учтивые письма должностным лицам города остались без ответа. И со стороны парижан парламентёров тоже не выслали. Более того, те сведения, которые удалось собрать о настроениях внутри столицы, говорили об одном и том же – в городе назревает паника, но о добровольной сдаче запрещено говорить под страхом смерти, потому что, Бог знает кто, распустил слухи о том, что «дофин, именующий себя королём», повелел отдать город на разграбление и полное уничтожение его жителей, невзирая на пол и возраст, с тем, чтобы, в конце концов, сравнять его с землёй! Многие верили. И, хотя с трудом выносили англичан за их дикие развлечения и хамство, безо всякого принуждения шли добровольцами в отряды городской милиции и на строительство укреплений. А Жанне, которая каждый день выходила осматривать городские стены, казалось, что наглухо запертый Париж смотрит в ответ с высокомерным презрением.

Кое-кто из командиров пытался совершать набеги на окрестности, где то и дело появлялись летучие конные отряды защитников города. Особенно частые стычки происходили возле мельницы у ворот Сен-Дени. Однако заканчивалось всё простым разорением близлежащих деревень. И, глядя на всё это, Жанна, почти физически ощущала – шансы на благополучный исход дела с каждым днём убывают. Её «прекрасный герцог» выходил из себя, доказывая, что бояться атаковать не надо! Что город пока укреплён не лучшим образом, но, если она промедлит, Филипп успеет его укрепить, потому что шпионы, которых он каждый день засылает под городские стены, доносят о работах, ведущихся день и ночь! Рассказывал о Людовике Люксембургском, который, от имени герцога Филиппа, заставил всех епископов, приоров ближних монастырей, прево Парижа и прочих должностных лиц заново принести присягу на верность английскому королю.