* * *

Жанну смогли привезти в Руан только 23 декабря. К этому времени к процессу над ней всё было готово. Главным судьёй был, разумеется, Кошон. Номинальным судьёй он пригласил бакалавра теологии Жана Леметра, который числился в руанском диоцезе наместником французского инквизитора, но Леметр проявил вдруг удивительную для себя несговорчивость.

– Почему, собственно, я? – нервно разводил он руками и постоянно отворачивал в сторону глаза, лишь бы не встречаться ими с Кошоном. – Вы, господин епископ имеете полное право – девица захвачена на территории вашего диоцеза, бовесского! При чём же тут Руан?! Зачем?.. Нет, простите, но моё присутствие на процессе будет лишним!

Дошло до того, что почтенный бакалавр начал прятаться от епископа под благовидными предлогами, а потом и вовсе уехал куда-то по неотложным делам.

– Это он нарочно, – с неприкрытой злобой выговаривал Кошону канонник Эстиве – его давний друг и единомышленник. – Леметр боится не угодить папе, а то и самому Господу нашему. – Эстиве перекрестился с самым серьёзным лицом, но через мгновение снова придал ему глумливое выражение. – А вы в ответ пригрозите недовольством милорда Бэдфорда и тем, что регент может принудить его участвовать в процессе через нашего инквизитора! Ведь он может, да?

– Может, может, – раздражённо подтвердил Кошон. – Но сколько времени на всё это уйдёт?!

– А нам-то что? – хмыкнул Эстиве.

Ему, действительно, было безразлично сколько времени займёт и сам процесс, и подготовка к нему. Платили каноннику немало, как впрочем, и остальным судейским. Один только Кошон за ведение суда должен был получить сумму, почти равную его годовому жалованию на должности члена Королевского Совета. А заседателям-асессорам обещалось по ливру за присутствие на заседании, причём заседания эти Кошон планировал проводить еженедельно. Поэтому выходил как раз тот случай, когда время действительно представляло собой деньги, и деньги, текущие в карман прямиком из мошны английского парламента! Или, вернее было бы сказать, из самых жил придавленной налогами Нормандии. С того дня, как герцог Бургундский согласился принять выкуп, суду над Жанной придавалось такое большое значение, что в средствах предпочитали себя не стеснять. И это, в свою очередь, бесконечно радовало Кошона, и во многом повлияло на выбор им епархии, в которой суд должен был состояться. Прежний Руанский архиепископ умер, а нового главу диоцеза ещё не избрали, и Кошон надеялся… он очень надеялся, что его рвение на процессе отметят ещё и новой должностью, поэтому твёрдо настаивал только на Руане. Ни славой, ни деньгами, ни надеждой делиться он ни с кем не хотел.