— А ведь наши волшебники неплохо продвигаются, — заметил я, прекратив жонглировать короной. Кабал, рыча, вцепился в нее зубами. Пожалев его зубы, я ее отобрал и сунул под служащую покрывалом волчью шкуру. — Хотя зачем им понадобилось поправлять Стоунхендж, ума не приложу…

— Угу, — сказал Олаф, не поднимая головы от выверяемого им чертежа. — Неплохо, это не то слово, раз слухи доходят уже не только по радио.

— Шумновато у них получается.

— На себя посмотри, мышка серенькая.

— Ладно, ладно. Другое плохо — народ по домам не спешит разъезжаться. Все чего-то ждут.

— Пеллинор переселился в рощу.

— Это верно. Почти прямо под стенами.

— Эктор решил заняться делом и уехал.

— Кей и Бедвир остались. Вроде как навсегда. Но в их случае это даже радует. Пусть они занимаются обычным хозяйством.

— Леодегранс умчался. И Гвенивер тоже.

— Так и будем перечислять поштучно? А ведь весна. Самое время для очередных набегов. Море успокоилось.

— Кой черт? Урожая-то еще никакого.

— Ага! Вот поэтому они все тут и торчат! Да всю дичь в этих лесах уже можно загонять в Красную книгу!

— Можно.

За окнами послышались рожки. Ржание и собачий лай заметно усилились. Я поморщился и поднялся на ноги.

— Ладно. Пора ехать. И это при том, что я не люблю охоту. Хотя пустой забавой ее сейчас никак не назовешь.