— Ага, — сказал Олаф, сперва тоже было поднявшийся, и опять сел. — Пожалуй, я сегодня не поеду.

Я уставился на него как на предателя.

— Вот так, значит, да?

Он постучал пальцем по чертежу.

— Мне надо разобраться как следует с этой чертовой канализацией.

Я хмыкнул.

— Что ж, ладно. По крайней мере, это хоть полезное дело…

И что бы, все-таки, такое сделать, чтобы испортить этот действующий на нервы вечный праздник?.. В сердцах, выходя, я чуть не выбил собственную дверь.

В галерее на меня наскочил Бедвир.

— Артур, ты слышал про Мерлина?

— Что?

— Он уже побывал в Эймсбери, провел сутки в Стоунхендже, поправил там пару камней, а теперь едет сюда — он приближается! — Бедвир чуть не задохнулся с торжествующим видом.

— Да знаю я…

— Знаешь, да? — Бедвир выпустил воздух и посмотрел на меня по-знакомому подозрительно. Хотя всего-то и дел, что слухи до нас дошли одновременно. — Что ж, я тоже так и знал. Говорят, Мерлин не только вернулся. Он теперь еще и совсем другой — такой, что палец в рот не клади. Видно, дела у него на самом взлете.

— Может быть. Что это ты на меня так смотришь?

— Да вот думаю, что это ты у него на взлете.

— Конечно! — я нервно хохотнул. — Если до вечера в живых останусь! Как по-твоему, сколько еще можно праздновать, а?

Бедвир насмешливо кашлянул и с невинным видом процитировал Горация:

— «Думай о каждом ты дне, что тебе он светит последним…»

— Перестань! — буркнул я. Не объяснять же ему, что бог знает когда я почти сам это написал. — Ладно, пошли, пока у Кея рог с натуги не лопнул. Черт побери, что бы я без вас делал?