— Зато у него самая гибкая психика, — мрачно заметила Диана.

— «Лучшие солдаты — это дети, — уныло процитировал Готье, — они еще не задумываются и не знают, что такое смерть…»

— Не в этом случае, — возразил я. Уж этот мальчишка мог повидать на своем веку больше нашего. — И он знает дорогу.

Готье счел нужным архаически выразить свои чувства, перекрестившись.

— Гады вы… Кто дальше?

— Я бы поставила на твоего Мишеля, — сказала Диана. — На редкость выдержанный парень, мы отлично знаем, чего от него можно ждать, к тому же он врач — это может нам там здорово пригодиться.

— Принято.

— И Оливье, — вставила Изабелла. — Он вызвался сам.

— Он же божий одуванчик… — проговорил я с сомнением, автоматически, но уже понимая, что она права. И в конце фразы я со вздохом кивнул. — Но очень опасный, умный, полезный и хладнокровный божий одуванчик. Может и нам дать фору.

— Тринадцать, — подытожил Готье. — Чертова дюжина.

— Выходит, мы обязаны взять еще одного человека. Это должен быть Огюст.

В комнате на мгновение воцарилась тишина. Затем Готье заржал. Невесело, но тем не менее, никак иначе нельзя было назвать этот печальный звук, изданный им намеренно.

— Ну-ка еще раз напомни мне, на чьей ты стороне?!

— Он знает внутреннее расположение замка.

— Он джокер, — серьезно, внушающе, сказал Готье. — Никто не знает, что он может выкинуть.

— Он джокер в нашей колоде, — поправил я. — Никто из нас, в случае удачи, не сыграет такой роли как он.

— Ну а в случае неудачи?..

— Нас четверо. И мы знаем, что он непредсказуем. Мы сумеем свети риск к минимуму. А если у нас все получится, успех закрепится, он будет свободен. И не только. Какая-то часть хранителей была в его непосредственном подчинении. Если она продолжит ему подчиняться теперь, когда он на нашей стороне, это будет большим преимуществом.

Готье прищурился.