На стену прибежал воевода, которому донесли о происходящем. На лице его явно читалось замешательство. Что делать? Стрелять в своих? Негоже, на то он и воевода, чтобы своих защищать. Не стрелять – русскими руками завал будет разобран, и на их плечах в крепость ворвутся татары. Наконец воевода принял решение – самых метких лучников – на стену. Когда приказ был выполнен, молвил им:

– Выбивайте татар, тогда пленные будут работать медленно. С этой стороны прокричите им – пусть уберут камни сверху, сделают лаз и через него ползут в крепость.

Лучники стали выцеливать в толпе татар и пускать стрелы, крымчаки ответили тем же. Работа по разбору завала почти прекратилась.

Вдруг, как по команде, стрельба с татарской стороны прекратилась и татары бросились в переулки города. Это что еще за трюк? Чего они удумали?

На улицах, в отдалении послышался шум битвы. Его нельзя было спутать ни с чем. Крики, звон сабель. Воевода прислушался:

– Никак великий князь московский Василий Иоаннович помощь прислал? – На лице его смешались радость и сомнение. А ну как это хитрость татарская – бросятся русские из крепости на подмогу своим, раскрыв ворота, а татары ворвутся в крепость? Такие случаи уже были.

– Воевода, дозволь на вылазку сходить? – обратился я к нему.

– А, это ты. Лазутчик знатный да удачливый. Давай, милый, узнай – игру опасную затеяли крымчаки или на самом деле наша рать к нам пробивается? Иди с Одоевских ворот, они не завалены каменьями. Туда же и вернешься.

Сопровождаемый сотником, я подошел к Одоевской башне и, обвязанный веревками, опустился со стены. Белым днем, один, с внешней стороны стены, я чувствовал себя неуютно.

Пригнувшись, я стремглав бросился к избам – по крайней мере здесь можно не опасаться стрелы спрятавшегося лучника. Петляя между избами, перепрыгивая через заборы, направился к месту битвы. Только вывернул из переулка, как попал в гущу боя.

Рядом со мной, буквально в трех шагах, трое татар бились на саблях с русским ратником. Ему приходилось тяжело – татары заходили с боков, а тот, что был в центре, непрерывно вертел саблей, не давая русскому отбивать нападения с флангов. Участь боя была бы предрешена, не вмешайся я. Выхватив саблю, я всадил ее ближайшему татарину в спину и для верности провернул ее, выдернув оружие, с разворота ударил второго снизу под подбородком, снеся голову; третьего прикончил сам ратник. Тяжело дыша и утирая обильный пот, струившийся по лицу, ратник с перерывами вытолкнул из пересохшей глотки:

– Спа…си…бо.

– Не за что. Это что за войско? Я воеводой тульским послан лазутчиком.