– Точно! – покивал Баклан.

– По самолетам!

Долго высиживать в кабинах не пришлось.

Едва прогрелись моторы, как в предрассветных сумерках вспыхнула зеленая ракета. На взлет!

«По-7» вырулил и разогнался, поднимая хвост.

Отрыв. Подъем. Полет.

Степь да степь кругом…

Ползут коробочки советских танков, всполохами огня сверкают разрывы, черным дымом бугрится земля.

Недавно здесь бились танки – земля вся изрыта воронками, перепахана снарядами и гусеницами.

Куда ни глянь – обгоревшие коробки «Т-34» и «Т-IV», черные от нагара, торчат перекошенные пушки, топорщатся обломки сбитых самолетов, похожие на окурки, вдавленные в цветочный горшок.

И ни кустика нигде, ни деревца – война все выжгла.

В пепел.

– Командир! Вижу шестерку «мессеров»!

– Я тоже. Глянь пониже.

Впереди и ниже кружит немецкий корректировщик-разведчик «Хеншель-126».

Вражеская артиллерия лупит по нашим окопам, а чертов корректировщик подсказывает, куда бить.

– Я «Колорад». «Кот», сбить «Хеншеля»!

– Есть!

«По-седьмой» с нарисованным на фюзеляже котярой открыл огонь по корректировщику, и «Мессершмитты» из охранения будто с цепи сорвались – бросились всем скопом в лобовую атаку.

Обычно немцы избегают атаковать на встречных курсах, но тут у них вариантов не оказалось.