Вот тут меня и осенило, на что именно вся эта беготня по ночным переулкам была похожа. Ведь на языке вертелось, а не вспомнил…

– Ах ты, кинолюб из деревни Месягутово, – сказал я ему на это. – Ротмистр Лемке, блин. Воевал в дивизии Каппеля, пробираешься из Читы и желаешь бить красных? Так вот, неблагодарное это дело – бить красных, ваше благородие… Чего замолчал?

– Я не помню, из какого это фильма, товариш майор, – сказал Маликов убито-виновато.

– Так твое кинолюбительство, оказывается, носит странный избирательный характер? Интересно – почему? Ну, поговори, солдат, поговори!

– А чего говорить-то, товарищ майор? – спросил Маликов как-то обреченно (по-моему, он совершенно не уловил и второй произнесенной мной сейчас цитаты из известного фильма). – Ну виноват, ну накажите. Хоть, вон, заприте вместе с этим кладовщиком…

– Стибрюк мне вообще по фигу, старлей, – ответил я. – Он «не с нашего двора». Так что, как говорили у нас в детстве, пусть забирает свои гнилые яблоки и валит с нашей помойки.

– А я?

– А ты, милок, будешь отвечать по всей строгости, поскольку ты из моего батальона. И я тебя буду воспитывать…

Сказав это, я понял, что вот тут я, пожалуй, хватил через край. Поскольку наш главный любитель воспитывать и блюсти «облико морале», то есть, проще говоря, замполит, сейчас был далеко. Вот Угроватов по долгу службы знал все гарнизонные слухи и сплетни и мог про любого офицера нашего батальона сказать, кто, чего и сколько пьет или ворует со склада, кто с кем в гарнизоне спит и в какой именно позиции, да еще много чего. А я, хоть и «слуга царю, отец солдатам, мать сержантам», по части офицерского быта не знаток, поскольку всю свою службу в Альтенграбове не вылезал из парка с техникой или с полигонов. Кстати, что-то такое мне Угороватов про Маликова докладывал. Точнее, не мне, а парткому пару месяцев назад. А, да, вроде бы означенный старший лейтенант, будучи разведенным и платящим алименты и имея в Союзе невесту, сожительствовал с кем-то из работниц то ли гарнизонного пищеблока, то ли госпиталя. Вот только фамилию той работницы я не запомнил…

– С чего это меня воспитывать? – искренне удивился Маликов. – Уж лучше сразу под арест!

– А с того, что кругом война и дисциплина должна быть. А если я тебя сейчас под арест – кто твоей ротой командовать будет? Война-то, которая, правда, пока что таковой не считается, еще не кончилась. Или ты со мной не согласен?

– Никак нет, товарищ майор, согласен.

– Это хорошо, что согласен. Тогда ответь – а чего заслуживает солдат, грабящий местное население?