— Неплохая мысль, — сказала миссис К.

— Светлого? — спросил мистер Смайлс.

— Я не против, — сказал Сэмми.

Мистер Смайлс встал и подставил первую кружку под струю.

Несмотря на то, что был день и на улице было светло, тяжелые велюровые занавеси были плотно закрыты и по обеим сторонам заваленного всякой всячиной камина горели газовые лампы. Миссис Корнелиус боялась, что соседи могут заглянуть с улицы в ее комнату. Если бы они увидели, как обильно накрыт стол, они бы поняли, что в доме водятся деньги и вполне могли бы ограбить ее. А в данный момент в доме действительно были деньги.

В комнате было душно, она вся пропахла мясом. От блюд с овощами шел пар.

Кусок за куском вся свинина, и поджаристая корочка, и начинка, была положена на тарелки. Миссис Корнелиус была щедрой, хотя, быть может, и не очень хорошей кухаркой. Шум усилился после того, как овощи были разложены по тарелкам.

— Подливку? — мисс Бруннер передала соусник Фрэнку.

— Яблочный соус? — Сэмми передал блюдо с соусом мальчику, который положил себе на тарелку изрядную порцию. Он любил яблочный соус.

— В духовке есть еще картошка, — сказала миссис Корнелиус, когда мистер Смайлс посмотрел на почти пустое блюдо. Мальчик вскочил на ноги и быстро пошел на кухню, с тем чтобы как можно быстрее вернуться и продолжать есть.

— Капусты? — спросила Кэтрин Фрэнка.

— Брюквы? — спросила мисс Бруннер мистера Смайлса.

— Пастернак? — Глядя вопросительно, Сэмми протянул блюдо.

— Костный мозг уже съели, мама, — с сожалением в голосе сказала Кэтрин.

Миссис Корнелиус любила костный мозг. Но она сдержала свое раздражение, подняла кружку с пивом и произнесла тост, обращаясь сразу ко всем:

— За всех вас! — Она осушила кружку и изящно взяла в руки вилку и нож. — Вот это жизнь!

Ее сын вернулся с картофелем и поставил его на стол. Он быстро уселся на свое место и продолжал жадно поглощать пищу. Мисс Бруннер, евшая быстро, но сдержанно, посмотрела на него. Она приложила салфетку к губам. Он не обращал на нее никакого внимания.

— Жаль, что твоя подруга не смогла прийти, — обратилась миссис Корнелиус к своей дочери. — Что с ней, больна?

— Да, мама.

— Жаль.