Поезд въехал в темный тоннель. Пьят уже видел свет в другом его конце. Сзади вдруг раздался мощный взрыв, и локомотив рванулся вперед с невероятной скоростью. Они выехали из тоннеля, колеса скрежетали, весь локомотив трясло, через несколько минут танки варваров остались далеко позади.

Только позже, когда машинист немного притормозил, они осознали, что поезд практически целиком остался в тоннеле. Очевидно, снаряд попал между первым вагоном и тендером.

Пьят, машинист, кочегар и два охранника с облегчением рассмеялись. Поезд на всех парах мчался к Киеву. У них опять появился шанс приехать по расписанию.

Пьят поздравил себя, что последовал демократическому импульсу, охватившему его, который привел его на платформу машиниста. Похоже, у демократизма есть свои преимущества.

Яхта с паровым двигателем

Яхта с паровым двигателем

Уна Перссон поежилась. Поплотнее закуталась в норковое манто. Шелковое платье под норковым манто неприятно холодило тело. Она чувствовала себя старой. Ей уже долгое время не удавалось заснуть, и ее силы были на исходе. Она слегка улыбнулась и сделала несколько шагов по палубе, двигаясь сквозь окутывающий ее туман к борту яхты.

Озеро Эри почти не было видно сквозь туман, и она ничего не слышала, кроме плеска волн, которые разбивались о белые борта яхты «Медведь Тедди».

Они не решались двигаться дальше в тумане и стояли на якоре уже несколько дней. Рация не работала, на их крики, сигнальные ракеты и звуки сирены не было никакой реакции. Но Уна была уверена, что совсем близко от их яхты, по крайней мере дважды за эти сутки, проходил баркас. Казалось, они попали в ловушку и стали частью ужасной Мюнхенской литографии. Ей это страшно не нравилось, и она сожалела, что приняла предложение владельца яхты поехать в круиз. Но в то же время в Нью-Йорке было так скучно. Бродвей она ненавидела даже еще больше, чем Уэст-Энд.

Она стащила красно-черный шелковый шарф с головы, волосы у нее сильно завивались и были коротко острижены, шарфом она вытерла влажные волосы и лицо. Почему все было так ужасно?

Подойдя к трапу, который находился рядом с рубкой, она немного постояла, поежилась и начала спускаться вниз — на ногах у нее были туфли на высоких каблуках, — стараясь идти как можно тише по металлическим ступенькам.

Дойдя до коридора, ведущего к гостевым кабинам, она заметила, что туман вполз уже и туда. Теперь здесь было ненамного теплее, чем на палубе. Обволакивающая тишина. Уж не придется ли им умереть здесь? Очень похоже.

Уна взяла себя в руки, выпрямилась, стараясь выглядеть мужественной и решительной, и пружинистым шагом двинулась дальше в большую каюту владельца яхты, убранство которой свидетельствовало о невероятной вульгарности вкуса американцев. Она была обставлена в стиле эпохи Тюдоров: с дубовым потолком, оловянными тарелками, палашами и гобеленами на стенах. Электрический камин, имитирующий по форме настоящий, едва обогревал комнату. Каюта выглядела так с тех пор, как ее купили у предыдущего владельца, и не было предпринято никаких попыток хоть что-нибудь изменить в ней. Уна чувствовала себя больной, каюта действовала ей на нервы.