Заявления

В больших карих глазах Очинека можно было прочитать признательность. Он смотрел на офицера службы безопасности, входившего в камеру.

— Конечно, я понимаю, что это ваша обязанность — выполнять такую работу, — сказал Очинек. — Не беспокойтесь, констебль Воллас, у вас со мной не будет проблем. Садитесь, пожалуйста, или… — он остановился, — впрочем, делайте, как считаете нужным.

Констебль Воллас был глупым и тупым человеком.

— Я не люблю шпионов, мистер Очинек. — У него была грубая кожа, глупые глаза, он весь был охвачен яростью. — По-моему, нет никакой необходимости доказывать вам, что вы шпион…

— Я лояльный гражданин, уверяю вас. Я люблю Англию не меньше вас, хотя родился в другой стране. Мне нравятся ваши пригороды, ваша демократия, ваше правосудие…

— Вы еврей.

— Да.

— Среди евреев очень много шпионов.

— Я знаю.

— Поэтому…

— Но я не шпион. Я бизнесмен.

— Лжете?

— Нет…

— Вы часто ездите за границу. Например, в Македонию?

— В Македонию, да. И в — ну, в Бельгию, Голландию, Ассирию…

— Куда?

— То есть в Абиссинию.

— Вы что-то от нас скрываете, — сказал констебль, лицо которого стало красным и потным.

— У меня плохая память, — захныкал Очинек, предчувствуя, что сейчас произойдет что-то неприятное.