— Швейцарка, — повторил я. — Вот почему я не могу узнать диалект.

Молодая женщина блеснула глазами:

— Естественно. Но во время оккупации это никому не мешало. Я отлично умею имитировать берлинский выговор.

— Выдавали себя за немку?

Она тряхнула светлыми кудрями:

— И весьма успешно.

И тут я брякнул:

— Вы ведь славянка!

И сразу почувствовал, как она напряглась.

— О, какое безупречное расовое чутье! Поздравляю. Кстати, вы первый заподозрили. — Она презрительно скривила губы. — Остальные велись на мои светлые кудри, крепкие ляжки и безупречный выговор.

Да, несомненно, она снова разозлилась на меня.

Я предусмотрительно отодвинулся:

— Знаете, фройляйн, где-то в Африке есть такая змея… Называется «плюющаяся кобра».

— Что?

— А вам в гимназии не рассказывали? Чему вообще учат в женских гимназиях?

Ее голубые глаза потемнели.

— Сейчас-то вы шутите, — тихо произнесла она, — плюющейся коброй дразните… А в прошлом году вы бы меня за такие дела, наверное, пристрелили бы.

Я не стал спорить:

— Может быть.

Мое равнодушие ее злило, и мне это было приятно.