Но все эти прагматичные размышления, хоть вместе взятые, хоть по отдельности, оставались здесь, в гостиной. За порогом спальни Юншань забывал обо всём. Даже о древних установлениях, запрещавших мужу и жене лицезреть полную наготу друг друга. Там, за порогом, был совсем другой мир. Только их мир, и никому больше туда не было доступа. В этом мире они жили под другими именами, которые сами придумали.

Они пришли в себя лишь ближе к полуночи – как в старые добрые времена первых месяцев супружества. Уставшие, но довольные. И, как и тогда, сон не шёл к ним. Но, в отличие от «тогда», жена гораздо лучше знала язык хань, а Юншань не считал, что мужу с женой не о чем поговорить в постели, кроме личных и чисто семейных вопросов. В промежутках между ласками они, случалось, обсуждали торговые сделки, размеры и свойства будущих мечей, и даже иногда политику. Совершенно нетипично для ханьской семьи. Но что делать, если в жёны досталась неглупая женщина, да ещё коллега по ремеслу? Если бы он с самого начала повёл себя согласно установлениям, того гляди, жена его самого сочла бы глупцом. А этого допустить было никак нельзя.

– Она предложит тебе какую-нибудь бабью должность при своём дворе, – негромко проговорил Юншань, начиная полуночную беседу. – Соглашайся, Цветочек.