– Всё просто, душа моя, – вздохнула Яна. – У нас есть притча об очень сложном узле, который завязал правитель по имени Гордий. Тому, кто его развяжет, он обещал власть над миром. Многие брались, но отступались, понимая невозможность задачи. А царь Македонии Александр попросту взял и разрубил его мечом… Ну, это тот самый, которого согдийцы до сих пор помнят как Искандера Двурогого… Вот и я хочу избавиться от своей проблемы так же, одним ударом, а не до скончания дней прятаться за твоей спиной.

– Как? – Юншань, судя по голосу, не знал – то ли рассердиться, то ли огорчиться. – Сама придёшь к нему и спросишь…

– Неплохая идея, любимый. Этого он точно не ждёт.

– Ты начиталась трудов Сунь Цзы, – буркнул муж, поворачиваясь на бок. – Не думаешь, что они тоже его читали?

– И не только его. Но знаешь, в чём их проблема?

– В чём?

– В постоянной недооценке противника. Они видят перед собой женщину и ждут, что я поступлю именно как перепуганная женщина.

– Явившись к нему в одиночку, ты поступишь, как очень глупая перепуганная женщина, – возразил Юншань. – Хочешь с ним поговорить? Пойдём вместе. Ещё и сыновей приведём, если Ванди отпустят на побывку. И все на улице будут знать, куда мы пошли, а может, кое-кто из мастеров тоже согласится нас сопроводить. Ты говорила, они уважают только силу? Пусть увидят её.

– Может, всем городом сходим? – невесело улыбнулась Яна.

– Если понадобится. Давай спать, милая, – Юншань теперь говорил умиротворительно, почти умолял. – Нам вставать на рассвете.

…Любимый давно уже похрапывал, наблюдая десятый сон, а она не могла сомкнуть глаз. Дело было не столько в том, что слова Юншаня вселили в её душу надежду и тень уверенности, оттеснившие страх. Как она могла забыть, что Поднебесная – это прежде всего община? Если ты член некоего цеха – неважно, кузнецов, кожевников или ткачей, – то горе тому, кто посмеет на тебя посягнуть. Если, конечно, ты сам не заслужил наказания. Безвинного в империи Тан не имело права трогать даже начальство. Эксцессы случались, куда ж без них, но это были исключения, лишь подтверждавшие правило. А уж если на члена общины посягал чужак… Конечно, ханьцев можно запугать, они действительно уважают силу и боятся того, кто её явно демонстрирует. Но один залётный тип, чужеземец, не знающий языка – и явная сила? Разве только он достанет из-под полы АКМ и даст очередь, на что, прямо скажем, очень мало шансов. Одиночке не устоять против толпы, и этот аргумент вполне можно выложить чужаку, если он вздумает лезть на рожон.

А может, это несусветная глупость с её стороны – вот так самой взять и прыгнуть в пасть волку? Может. Но не больше, чем безвылазно сидеть в доме и трястись от ужаса. Третьего варианта, о котором можно было бы пофилософствовать на досуге, почему-то не просматривалось.