Глава 46

Глава 46

Катерина, находившаяся несколько недель в аббатстве, так до конца и не верила, что ее земной путь подходит к завершению. Никто, кроме прелата, не навещал ее. Да и архиепископ Кранмер не говорил ничего определенного, только расспрашивал бывшую королеву, выуживая из ее слов все новые и новые доказательства ее вины. Королева, утомленная бесконечными расспросами, так устала, что готова была подписать все что угодно, лишь бы закончились мучения, связанные с заточением. Она просто умирала от монотонного, аскетичного образа жизни, принятого в аббатстве. Молитвы утром, молитвы в обед и в вечерние часы. Жизнерадостной Катерине, привыкшей к веселью, такая жизнь казалась адом, поэтому она соглашалась со всем, что говорил ей прелат, убеждавший Катерину, что делает все, чтобы повлиять на короля и заставить его изменить свое решение. Но дни пролетали за днями, а ничего не менялось. От одиночества и тоски королева впадала то в апатию, то в ярость. Но все равно продолжала верить, что король простит ее, и жизнь опять превратится в один нескончаемый праздник.

Декабрь сменился январем. До королевы доходили слухи об опале герцога Норфолка и ее тетки, которой только чудом удалось избежать заточения. Знала она и о страшном конце Френсиса Дерехема: король приговорил его к самой ужасной казни, какая только существовала в королевстве. Монашки и послушницы в ужасе пересказывали друг другу жуткие подробности этой сцены, положившей конец существованию личного секретаря королевы. Их удивило, с каким равнодушием приняла Катерина новость о смерти человека, который в замке герцогини Норфолк считался ее мужем, а потом стал самым близким другом королевы. Но вот когда ей сообщили о смерти Томаса Калпепера, Кэтрин разразилась такими бурными рыданиями и впала в столь длительную истерику, что аббатиса Сесиль всерьез стала опасаться за ее здоровье.

– Это я его погубила, только я во всем виновата. Господи, прости мне мой грех! Боже, прошу тебя, сжалься! Я не хотела этого. Мои руки навсегда останутся в крови!.. Да-да, посмотрите! Они все в крови!.. Он не должен был умереть… Ха-ха-ха… Это была только игра… да-да, только игра. Было так весело… Ха-ха-ха!

Истерика Катерины не прекращалась: она хохотала, как умалишенная, никого не узнавала и ни на что не реагировала. Когда же настоятельница приказала отвести королеву в ее келью, Катерина вдруг стала серьезной и крайней подозрительной. Она смотрела на монахинь так, как смотрит волк на охотников, сумевших загнать его в угол.

– Вы хотите меня убить! Я это знаю. Вы демоны!.. Прочь, сатана!.. Не подходите ко мне!.. Нет, не смейте меня трогать!.. Уберите руки!.. Прочь! Я не буду это пить! Не хочу…