— Конечно, заметил, только наши смерды не такие уж примитивные — это тебе не какие-нибудь собиратели! Пожоги, сев, жатва: у нас даже термин такой есть — «подсечно-огневое земледелие».

— Это у вас — термин, а у них: Отец-небо и Мать-земля совершают соитие через огненную жертву (в смысле — пожог), потом внесение семени и результат — появление новой жизни, к которой они причащаются, поедая ячмень и репу. Или ты станешь утверждать, что деревья они жгут ради золы — прекрасного удобрения? Вспомни сказку нашего деда: и соха им известна, и плуг, но о них и говорить-то неприлично — «не по-божески» это! Вспомнил?

— Этого момента я, признаться, не понял.

— Разумеется! Потому что по твоей логике следует делать только то, что приносит пользу. Они же считают, что делать можно только то, что ПРАВИЛЬНО. А уж будет от этого польза или нет — дело второе.

— Да, конечно: до сознательного удобрения почвы они дойдут еще не скоро. Но… А как же все эти боги — Перун, Святовит, Велес и другие?

— Коля, Коля… Я же объяснял тебе, что в такие интимные тонкости посторонних не посвящают. Можно предположить, например, что этот пантеон для них не родной, а принесенный теми же варягами. Это монотеисты считают только своего бога единственно правильным, а нормальные язычники чужих богов не отвергают. Можно даже пойти еще дальше и предположить, что наши смерды норовят уйти не из-под княжеской власти, а из «зоны действия» их богов.

— Б-р-р! Все с ног на голову! Если так рассуждать… Значит, смерды терпят издевательства дружинников, потому что считают, что их боги сильнее собственных, — так, что ли? Для мужиков княжеские воины как бы «в своем законном праве» убивать и грабить, да?

— Не знаю, Коля. Можно, наверное, прожить среди них всю жизнь, но так до конца и не разобраться. В лучшем случае они придумают для чужаков упрощенную схему своего мировосприятия, чтобы, значит, с расспросами не приставали. Так или иначе, но убийство дружинников явно выламывается из их жизненного уклада.

— Как же оно выламывается, если решение было принято старейшинами — хранителями и блюстителями этого уклада? И, заметь, никакой паники, никаких искупительных жертв — как будто так и должно быть.

— Вот это меня и смущает! Получается, что у них как бы два права, два закона: один повседневный, а другой для чрезвычайных ситуаций. По-моему, это ненормально или, во всяком случае, необычно.

— Вар, вот ты пересказывал ваш последний разговор со Свеном… — вспомнил Николай. — Он ведь тоже как бы старейшина — хранитель дружинных, воинских традиций. И при этом как минимум дважды в жизни пошел на клятвопреступление. Разве это нормально? Тут нет никакой параллели с поведением смердов?