— Не могу одобрить такое пари, — сказал, слушавший наши пререкания Киров. — Кто бы из вас не проиграл — это нанесёт ущерб репутации партии, даже всему СССР.

— Пусть тогда товарищ маршал в отставку подаст, раз, имея Генштаб, не может разобраться, какая армия будет сильнейшей в Европе в решающий момент и в чём её сила.

— Ишь, ты! Разогнался! Держи карман шире! Стратег, чтоб тебя! Спите и видите с Кожановым, чтоб меня спихнуть! Не будет этого! — взорвался Ворошилов.

— Капитан Любимов! Что вы себе позволяете?! Смирно!!! — застроил меня вошедший в компании Меркулова Берия. — Решать кадровые вопросы такого уровня не ваше дело! Ваше дело — соблюдать субординацию! Вы позорите наркомат! Прекратить!!

— Слушаюсь, товарищ комиссар государственной безопасности первого ранга! Готов, если проиграю спор, немедленно подать рапорт об отставке! Тогда тоже смогу с полным правом взаимно "тыкать" товарищу Ворошилову!

— О чём спор? — на сцене появился сопровождаемый Власиком ИВС.

— Товарищ Любимов утверждает, что французы в случае войны не выдержат немецкого удара более двух месяцев и капитулируют. Товарищ Ворошилов этому не верит и считает, что французская армия — сильнейшая в Европе. После РККА, — спокойно пояснил Киров. — Цена вопроса — отставка либо одного, либо другого.

— Интересно. И почему же немцы должны так быстро победить, товарищ Любимов? — посмотрел на меня Иосиф Виссарионович.

— Потому, товарищ Сталин, что Франция готовится к прошедшей войне, строя укрепления для оборонительных позиционных боёв, а Германия готовится к будущей, строя механизированные соединения. Одной обороной войн не выигрывают. А развитие транспорта так далеко шагнуло вперёд, что позволяет быстро концентрировать силы и средства достаточные для быстрого прорыва любой долговременной обороны. Один такой прорыв и Франция на коленях.

— Серьёзный спор, — усмехнулся в усы Сталин, чуть взмахнув зажатым в руке картузом. — Поддержу товарища Ворошилова. С товарищем Сталиным спорить не забоитесь, товарищ Любимов? Выиграете — поставим вопрос о смещении маршала Ворошилова с поста наркома обороны, а там уже как товарищи решат. Проиграете — расскажете без утайки, откуда взялись, покажете место этой вашей таинственной колонии отшельников и сами проведёте туда группу товарищей для сбора фактических доказательств версии вашего происхождения. Идёт?

— Идёт, товарищ Сталин! — ответил я, не задумываясь, ибо проиграть у меня и в мыслях не было. Первый секретарь ЦК, внимательно следивший за моей реакцией, кивнул и прошёл к себе в кабинет. До назначенного времени, двенадцати тридцати, ещё оставалось три минуты. Оставшиеся в приёмной провели этот остаток времени тихо, каждый погрузился в свои мыcли, только Берия с Меркуловым, отодвинувшись подальше, о чём-то тихо перешёптывались.