– Ты уйдешь! – она цеплялась за мои руки, и мне пришлось посадить ее в постели, сесть самому и положить ее голову себе на колени.

Я гладил ее по голове, и мне было печально. Все планы летели к чертям – Варвара была совершенно неспособна ждать… У нее был холерический темперамент, у нее железы внутренней секреции вбрасывали в кровь гормоны пригоршнями, и единственный способ как-то все урегулировать был взять Рукавишникову замуж.

Мне!

Спустя час в комнату тихонько заглянула Людмила Олеговна, увидела, что я не сплю, и шепотом сказала:

– Толя! Пойдемте поужинаем, Петр Петрович вас ждет!

Но стоило мне лишь чуть-чуть изменить положение тела, как Варвара вцепилась в меня руками и забормотала:

– Нет! Нет! Не уходи…

И я, пожав плечами, снова стал гладить ее по волосам, иногда наклоняясь и легонько касаясь их губами.

Я не спал всю ночь. Впрочем, мне было не привыкать, с ночными-то сменами – отосплюсь в вагоне!

Утром я все же смог выйти из комнаты, когда Варя крепко уснула.

Я аккуратно расстегнул на ней бюстгальтер и накрыл ее одеялом.

Мы пили чай и тихонько разговаривали.

– Что же делать, Толя? – спросила меня Людмила Олеговна. – Я прямо боюсь, что она отпугнет вас. Не оставляйте вы ее, это она ведь от любви к вам, дурочка. В крайности ее бросает, то в одну, то в другую сторону. То она, видите ли, не знает, любил ли вас, то любит так, что вам, Толя, наверное тошно..

– Не беспокойтесь, я ее не брошу. Вот этого не будет – это точно. Варька – моя судьба, я это совершенно определенно знаю! А судьбу ведь не выбирают, и ее не изменишь – она у каждого своя, индивидуальная…

– А может быть… – начал Петр Петрович, но я его прервал: