– Нет, Юленька. Ничего ты не можешь – ни понять, ни помочь, ни изменить… И скорее всего, никто не может…

И я наклонился и поцеловал ее в губы – так, как целовал когда-то первый раз. Тогда, ночью в палатке – нежно и по-родственному.

– Иди, Юля!

– Но если вдруг…

– Я позвоню, если что! Иди, пожалуйста! У меня действительно масса проблем и мало времени.

– Но если позвонит Варя и спросит о тебе…

И вот тут я улыбнулся.

– Не спросит, Юля!!! Варя уже обо мне не спросит.

Начиная со следующего дня, я валялся на диване и думал, думал, думал…

Сначала я писал свои мысли на листочках бумаги, бросал их на пол, потом поднимал, некоторые перечеркивал, комкал и швырял в угол. Другие, наоборот, расправлял, и дополнял несколькими фразами. И такие листочки я складывал стопками на столе.

Скоро стопок было уже несколько, и листочков набралось столько, что я стал запутываться. И тогда я решил вспомнить свой опыт работы над текстами в другой, предыдущей, жизни. И открыл ноутбук и написал название романа «И НА ЭТОМ ВСЕ…»

Да-да, я решил, чтобы убить время, оставшееся до Нового года, который должен был все решить и расставить по своим местам, изложить все, что произошло, в виде романа.

Я работал целыми днями, иногда прерываясь, чтобы вспомнить события давно прошедших лет, или обдумать дальнейший план работы над книгой.

Я заставлял себя работать и работать, чтобы не вспоминать о Варваре.

А сама Рукавишникова – что ж, наверное, она имела право вычеркнуть меня из своей жизни, и из памяти – тоже…

Параллельно я размышлял и над сутью того, что со всеми нами произошло в ту далекую Новогоднюю ночь. И постепенно мне все становилось понятным.