Таким образом, осада Порт-Артура завершилась. Теперь армия Ноги могла выдвигаться к основным силам маршала Оямы, чтобы вместе с ними попытаться переломить не слишком благоприятный к тому времени для японцев ход военных действий в Манчжурии…

ї 16. «Никто не хотел уступать…»

ї 16. «Никто не хотел уступать…»

После боя 14 сентября силы Макарова в очередной раз оказались в меньшинстве, поскольку темпы ввода в строй их наиболее тяжело поврежденных боевых единиц, как и прежде, ограничивались наличием в Порт-Артуре единственного крупного дока. Японцы, имеющие практически под боком хорошо оснащенные порты метрополии с их мощной ремонтной базой, таких проблем не испытывали и пострадавшие в сражении у островов Эллиот корабли отремонтировали быстрее русских. Поэтому к концу октября против 4 броненосцев, 4 броненосных и 7 бронепалубных крейсеров Того Макаров мог выставить только 4 исправных броненосца и 5 бронепалубных крейсеров (или 6, считая довооруженный «Енисей»). Помимо того, необходимость близящейся отправки во Владивосток «отряда прорыва блокады» еще более снижала боевые возможности русской эскадры.

Разумеется, все это не могло не сказаться на характере действий Степана Осиповича, вынужденного до поры отдавать инициативу противнику и стараться не ввязываться в бой с его главными силами. При этом свои основные усилия русский командующий флотом направлял на защиту внешнего рейда и вод на ближних подступах к Порт-Артуру от очередных попыток минирования их японцами и противодействие по мере возможностей обстрелам крепости с моря и суши.

Для решения второй из указанных задач, как правило, выделялись соединения из 2–3 броненосцев и такого же количества крейсеров, прикрываемых миноносцами. Действия подобными группами, число броненосцев в которых по мере ввода в строй поврежденных кораблей увеличивалось до полноценных 4-корабельных броненосных отрядов, позволяли всем наличным силам худо-бедно нарабатывать необходимую практику как маневрирования, так и стрельбы (хотя и преимущественно по наземным целям).

А за меру, ограничившую ответные действия главных сил врага, русские неожиданно оказались обязаны начальнику штаба Макарова контр-адмиралу В.К.Витгефту, предложившему продемонстрировать противнику наличие в Порт-Артуре действующей подлодки. Степан Осипович задумывался недолго и вскоре дал свое «добро», сказав:

— А и ладно, Вильгельм Карлович, попужаем супостата, вдруг и вправду охолонится и раздумает к нам лезть.

Задумку реализовали при первом же удобном случае, когда флот Того полным составом вознамерился в очередной раз появиться у Порт-Артура. При попытке приближения его кораблей к крепости выведенный на внешний рейд с почетным эскортом из «Яхонта» и миноносцев «Карп» демонстративно погрузился под воду на виду у японцев. После такого представления японский адмирал, только что зримо убедившийся в том, что как минимум одна подлодка в Порт-Артуре все же есть (до сих пор по этой части у него были лишь одни предположения, не подкрепленные фактами), но не имеющий представления о реальных боевых возможностях русской субмарины, еще более отодвинул в море ту незримую границу, за которой его крупные корабли не рисковали появляться в примыкающих к Порт-Артуру водах.*