«Никогда не воюйте с русскими. На каждую вашу военную хитрость они ответят непредсказуемой глупостью» — хмыкнул Маршал Маннергейм, прочитав последнюю депешу из Армии Перешейка.

Эш славно начал, взломал левый фланг 23-ей армии в узком дефиле между озёр Вуокса и Ладога, потом он выпустил Подвижный корпус- овчарку, которая побежала на юг, вдоль тылов советских дивизий. Те, словно стадо овец, послушно сбились в кучу, вяло попытались прорваться на восток, но отброшенные, печально побрели к берегу Финского залива, подталкиваемые вбок VI, а потом ещё и IV корпусами. С фронта ситуацию контролировал II корпус, проводя локальные атаки, все шло просто замечательно, пока вдруг… Ох уж эти военные неожиданности. Благостную картину испортила самая «тихая» дивизия — 142-я, до сих пор не создававшая вообще никаких проблем. Стояла себе на позициях и никого не трогала, абсолютно не обращая внимания на колонны войск в своём ближайшем тылу. Ходят? Окружают? Да и пусть их. Вместо того, что бы бросить позиции и вместе со всеми обреченно шагать в ловушку расставленную Эшем, полковник Микульский, Семён Петрович, поступил по своему. Терпеливо подождав, покуда арьергард 43-й дивизии не освободит дорогу, он двинулся перпендикулярно общему движению по кратчайшему пути к старой границе, прямо по рельсам железной дороги. Дивизия была как буд-то накрыта шапкой-невидимкой, её никто не видел, ни авиация, ни егеря. Без разведки и боевого охранения, даже не форсированным маршем, стройными походными колоннами, сохранив все имущество до последнего гвоздя они подошли к станции Кямаря через час после того как оттуда ушёл Подвижный корпус. Передовой полк отшвырнул с пути егерский батальон, обустраивающий оборону и дивизия гордо прошествовала дальше к линии Маннергейма, как и предписывал приказ командарма. Передовые части IV корпуса подошли к станции через два часа, после того, как её покинул арьергард 142-й дивизии. Только сейчас штаб Армии Перешейка узнал, что одна «овца» отбилась от стада. На возмущённые вопли оперативного отдела: — «Как такое могло произойти?!» — разведчики смущённо разводили руками. Мистика да и только. Прочитав это сообщение, Маршал схватился за голову и процитировал Бисмарка. Положение нужно исправлять, выход полноценной дивизии на линию КаУР, может вселить в Сталина излишний оптимизм, а это сулит серьёзные проблемы в будущем.

— Соедините меня с генерал-лейтенантом Эшем. — и почти сразу же.

— Леннарт, что ты теперь собираешься делать?

Оплывшие финские и советские окопы, затопленные землянки с провалившимися накатами, подгнившие и покосившиеся сосновые колья с обрывками колючей проволоки — вот тебе и «подготовленные рубежи» на линии Маннергейма. Но приказ есть приказ и в ночь с 26-го на 27-е августа 142-я дивизия начала зарываться в землю. После начала передислокации на новые позиции связисты ни как не могли соединиться с Штармом. Соседей не было ни слева, ни справа, одни, как прыщ на заднице! А с утра началось… Сначала летали разведчики, по ним стреляли все: от зенитного дивизиона до последнего обозника с карабином без штыка, одного даже подбили — «рама» с дымом ушла северо-запад. Потом стали налетать бомбардировщики и штурмовики. Зенитки выбили почти сразу, «Мерзкие» и «Мораны» охотились за каждым орудием, каждым пулемётом направленным вверх, пуская ракеты и вываливая мелкие бомбы. Бомбардировщики, были и пикирующие и обычные, шли уже на разведанные цели и бомбили прицельно, в несколько заходов. Перепахали все позиции и ближний тыл. Хорошо, что успели окопаться, потери среди личного состава были небольшие, а вот обозы и артиллерию потрепали крепко. Часа в три дня, над самыми деревьями застрекотали автожиры, иногда даже зависая над одним местом, если самолёты чего-то не замечали, то от этих было не спрятаться. Стрелять по ним опасались, рядом все время крутились штурмовики. Издалека заработала артиллерия, потом небольшими группами появились пехотинцы, но в атаку идти не спешили, тоже стали окапываться. К вечеру пошли сообщения: обходят с флангов, просачиваются через лес силами до батальона. Ситуация ожидаемая, финны по другому и не воюют, сейчас обойдут, на дорогах сделают завалы и перекроют пути отхода, а потом начнут членить дивизию и уничтожать её по частям. Дилемма, если оставаться на месте, то уже завтра пробиться на восток не получится, оставить позицию без приказа — можно и под суд загреметь, а связи все нет. Полковник Микульский решил рискнуть, посадят не посадят это ещё вопрос, а вот если финны окружат, вопросов точно не будет — либо смерть, либо плен. Будем отходить на Териоки. Так начались мытарства 142-й стрелковой дивизии.