Судя по открывшемуся рту Марти, это было что-то просто невероятное. После поговорили о школе, об учителях в школе, о моих родителях. Ну о чем малознакомые люди говорят. Уже собрались уходить, и я попросил поговорить его наедине.
Марти вышла, а на выходе очень внимательно на меня смотрела.
Словно спрашивала: «Ты же обещал?».
Да что она там боится за меня или все же больше за себя все-таки, наверное.
Отец Марти был удивлен, и сильно причем удивлен.
Когда остались мы одни, спросил меня:
– И о чем поговорить хочет молодой человек?
Мое предложение было простое, сначала я хотел у него скупать просроченные лекарства. Потом передумал: а зачем?
На первое время я найду сам. Потом он уже сам мне будет их давать на сдачу. Поэтому не стал усугублять, меньше знает, крепче спит.
Мое предложение, когда я ему предлагал лекарства по пять, натолкнулось на вопрос: «Откуда?».
Сразу объяснил: контрабанда. Откуда – не знаю, и особо выяснять не собираюсь, и вам не советую. Он только хмыкнул на это.
Обещают первую партию – десять флаконов. Пойдет, будет еще, нет, значит нет.
Долго торговались о прибыли. Сначала он и слышать ничего не хотел о половине, как минимум ему 90 процентов, потом, вроде, на 80 соглашался…
Потом уперся в трудности, что один, два, три флакона он продаст своим – это не проблема, а как, если больше?
Долго сидели с ним, не находя приемлемого решения.
Все упиралось в эти долбаные энерджазинские пояски гарантии. Такие тонкие пояски вокруг флакона и еще через пробку крест-накрест, не тронув какие, нельзя открыть флакон, а на пояске написана дата – до какого он годен и дальше все. Переписать дату невозможно, любые чернила на этой с виду бумаге оставляют страшные разводы, и вдобавок она начинает размокать даже от одной капли и рваться.
Вообще защита от подделки выполнена на самом высоком уровне. Уже почти отказался от своей затеи, и тут пришла мысль.
– Оптовые поставки если? – спросил я. – Как вы поставляете в больницы и госпитали или что здесь?
Он объяснил:
– Они берут много, сразу по две или три упаковки.