Разлил в два флакона затравку, заправил один. Пока силы есть, восстановил затравку. Все, хватит мне еще бегать. Так ничего хорошо чувствую, прошелся, проверяясь, по кабинету. Пошел вниз, зря я закрывался, всем не до меня, но береженого… Сказал, что кому делать, ну и все на этом, некоторые – про слуг говорю – даже выслушали меня внимательно.

Марти занимается продуктами. Она не поняла вначале, объяснил: не готовить, достать, выбрать какие, купить. Дескать, она умница, она знает качественные и вообще мастерица в этом. Номер почти прошел. Она правда чувствовала, что-то хотела сказать, дескать, она никто и никак, но потом себя пересилила и сказала: да, она все сделает, как я прошу.

Когда уходил, лицо ее было задумчивое-задумчивое. Как хорошо: на улице весна, тепло, птички, правда, не поют, нет здесь воробьев и вообще зимних птиц нет. Должны прилететь через месяц, только или около этого.

Прогулялся, отдохнул, после одного флакона не устал я. Это хорошо, это радует. Зашел в аптеку, там знакомый продавец, она вежливо здоровается. Первой извиняется и опускает глаза.

– Извините, милорд, я виновата перед вами.

Вопросительно смотрю:

– Ну я тогда с флаконами просроченными.

Машу рукой: ладно, забыли. Она улыбается, благодарит меня, потом вспоминает.

– Это господин Кастело вам передал. Вот две упаковки. Просрочки три дня – одна и вторая – пять, ничего, вам пойдет? – смотрит вопросительно.

– Да, хорошо, спасибо.

– А можно узнать, для чего вам? – спрашивает.

– Понимаете, если пить напиток с этой водой, то цвет лица, понимаете, говорю заговорщицки, всегда будет как у молодого.

– Вот оно как, а вам зачем это?

– Я: для Марти, конечно.

– А… и с чем пить надо?

– Ну в основном с кофе, хорошим только, иначе эффект не тот будет, а может, и наоборот хуже станет.

Вижу ее пасмурное лицо, видимо, что-то задумала, но цена кофе – это для нее весомый аргумент. Ну и ладно, а то будет тут портить мне ценную воду. Зашел к Видэлу Сезови, поблагодарил за воду, обрадовал его, сколько он должен в магазин мебели.

Он только спросил: – Это Марти выбирала?

– Ну вы же ее знаете, убеждал, как мог, но мог не сильно, – развожу печально руки.

– Да, – согласился, – женщины – они такие.