После школы чинно-мирно идем домой, все в предвкушении, ну это Марти: ее любимая мебель наконец стоит как положено, и она два часа будет ходить и гладить ее. Пускай радуется, ребенок она еще совсем, хотя уже и взрослый.

С Валери собрались пойти к Кастело по работе и по рынку узнать насчет разрешения. Заодно я сброшу партию флаконов, уже есть готовых двенадцать штук и даже еще один запасной затесался, но это оставлю «на потом», не буду мелочиться.

Пойти нам с Валери самим не удалось. Прискакала Марти, «пришла» в данном случае – точно неверно, больше подошло бы «прилетела»: – А что, меня не берете, да как можно, мы же все вместе делать договаривались. Ну вот, уже ревность, хорошо хоть к ее отцу собрались, а то не знаю как бы и оправдывался. Пошли, по дороге договорились сначала так.

Я переговорю сам с Кастело, потом их позову.

– И что мы будем делать все это время? У секретаря сидеть? – Марти спрашивает и уже недовольна, и возможным ответом, и последующим сидением.

– Да вон в «Ласточке» посидите. – Это птица такая местная, правда на нашу ласточку она не очень похожа, размером с два голубя почти будет, я на картинке видел да и из памяти вытащил. Здесь вообще большинство птиц крупные, мелких и нет почти, не выживают, их эти крупные и поели, когда-то в свое время. Вот зашли, пусть посидят, я сначала свое дело, потом позову моих девчат, жен или, короче, девушек своих, а статус их пока все равно для меня сильно неопределенный.

Потому как я несовершеннолетний, но ладно, от договора я отказываться не собираюсь. Здесь слово сказал – держи, а бумага – это, вроде для памятки себе, чтобы не забыть только.

Пришел, даже подождать пришлось, делегация была у Кастело, поэтому с полчаса сидел ждал. Секретарь даже кофе предлагал, я покачал головой: зайду потом, он кивнул головой, что понял меня. Наконец вышли купцы-халифатцы, это я определил по их одежде да и лица соответствующие – темные. Поклонились, вышли. Ну деловой этот Видэл Сезови – с кем только он не торгует. Это он покупает или продает им – мне что-то интересно, а впрочем мне без разницы, лишь бы копеечка, или медик по-местному, шла, шел в карман.

Зашел, поздоровался, он, довольный сидит, уже хорошо. Спрашивает о здоровье, как школа, как Марти.

Поделился новостями, вроде, все сказал: – Да, – говорю, – все хорошо. Вот принес партию, – достаю 12 флаконов.

– О, хорошо, – обрадовался. Тут же достает мешочек, как в кино, честное слово, или он заранее припас, или у него там запасы на всякий случай на все случаи жизни. Поговорил еще.