— Интересное предложение, я думаю, что начальство на такое вполне согласится.

— А для серьезных испытаний техники я устрою где-нибудь в глухой степи специальный полигон. Не от армии, а свой, личный. Испытателями казаков найму… только я вас попрошу еще вот о чем. Подъесаул Головин меня в казаки принял — ну чтобы с его парнями нормально разговаривать в Уругвайской экспедиции. Но пока — пластуном, да еще почетным. А мне бы хоть какое, да командирское звание получить, хоть старшиной назначить. В отставке — получится вроде и формальность, а уважения со стороны казаков прибавится, и народ на полигон проще набирать будет, и порядку на нем прибавится… Но это уж — как получится — добавил я, видя, что улыбка на лице Карпова расплывается шире лица.

— Я доложу о ваших пожеланиях начальству. А вы действительно предлагаете мне сейчас забрать этот мотоцикл?

— Настаиваю, я сейчас распоряжусь, чтобы его упаковали и подготовили к отправке. И еще… Валерий Георгиевич, я понимаю, что военная служба непредсказуема. Но если будет возможность — вы телеграфируйте о своих — или еще чьих — визитах ко мне, хотя бы дня за три.

Подполковник убыл в Петербург, увозя мотоцикл и пулемет, ну а я занялся подготовкой Харьковского завода к выпуску велосипедов. И начал с того, что попросил у Емельянова отлить бронзовую доску с надписью "Харьковский велосипедный завод".

Глава 26

Глава 26

— И как это у него получается? — задумчиво пробормотал Герасим Данилович.

— Что? Машины изобретать? Так наверное в этой, как ее, Аделаиде, его научили как.

— Мне тоже было интересно, я знакомых попросил узнать — не учат там этому всему. У них курсы учебные — как в Эдинбургском университете, только профессора там лишь те, что в Британии никто в университеты не взял. Ты знаешь, как сам он Аделаиду назвал? Дырочкой в жопе мира! — и Герасим Данилович довольно рассмеялся.

— То есть как дырочкой? — не понял Нил Африканович.

— Вот и я давеча спросил. А он сказал — именно дырочкой. Вроде и светло, и воздух вокруг хороший — а все равно жопа.

— Верно, — тоже засмеялся Иванов. — Постой, но ведь в Эдинбурге электрических инженеров не готовят!

Немного помолчав, Герасим Данилович продолжил:

— Да я и не о том вовсе. Вот как у него получается не про машины придумывать? Я уже и так, и сяк поручение его рассматриваю: с любой стороны получается, что лучше и не придумать. А в деньгах, если посчитать, так только экономия и выходит. Вот ты скажи: почему никто другой не додумался сделать так, что рабочий вроде как и меньше других получает, а с завода его никто не сманит? Я тут тоже посчитал: квартиры, что он рабочим выделяет, стоят ему в двести маленькая, в триста пятьдесят большая. Примерно. Плату он берет от семи до десяти рублей, получается — за три года у него дом окупится. Рабочий, за вычетом платы за квартиру, получает рублей двадцать в месяц — не мастер, простой рабочий. На прокорм рабочему тоже выходит в месяц рубля три-четыре, потом копейки идут на выплату врачу, в школу для детишек… Вот и выходит, что всех расходов на рабочего у него на рубль в день — меньше, чем у многих. А и рабочий лучше живет, и ему выгода сплошная.