Рыба — это хорошо. А еще лучше куры и, если верить опыту европейцев — яйки. Птицеферма разрослась очень быстро: инкубатор — вещь очень продуктивная, да и куры — если их хорошо кормить — тоже стараются не отставать. Так что сейчас в клетках четыре тысячи несушек-леггорнов насыпали в корзинки птичниц почти четыре тысячи яиц каждый день. Голосистые и пестрые яиц давали раза в полтора-два меньше, но зато уже скоро они дадут очень заметную прибавку на мясном столе: пять тысяч голосистых петушков уже начали делиться с народом сотней килограмм мяса в день, а курочки потихоньку разбредались по ещё десятку ферм, которые строились в окрестностях прочих заводов.

"Колхозным" своим крестьянам в выстроенных деревушках я тоже отдал кур на вырост, по двадцать пять на семью — подходящего размера курятники Мешков ставил в каждом доме. Условия были простые: корм курам крестьяне получали бесплатно, за что обязались сдавать половину яиц и зимой половину кур сдать на мясо. С инкубатором-то куры очень быстро размножаются, мне из теперь было просто негде выращивать, а крестьянских домов — много. Причем учет поголовья и яиц велся донельзя просто: сколько корма получил — столько продукта и сдай. А завод Забелина-Коростылева в сутки кормовых дрожжей выдавал по пять тонн — этого на полста тысяч кур должно хватить, и сейчас таких заводов строилось еще сразу пять. Так что в перспективу светлого (и, главное, сытого) будущего я смотрел с уверенностью: тонн десять курятины в сутки осенью можно будет начинать стричь. А это — полноценное питание тысяч на пятьдесят человек. Не сказать, что много в масштабе Империи, но свой "передовой отряд рабочих и крестьян" я накормлю досыта.

А насчет "непередового отряда" землекопов надо было еще думать, причем быстро. Кроме пяти тысяч, которые строили насыпь будущей дороги, было еще пятнадцать, которые рыли многое другое. На дорогу в основном народ из города был вывезен, но в уезде было еще сто тысяч крестьян. А в соседнем — Камышинском — этих крестьян было уже триста тысяч. И все очень хотели жрать.

Благотворительность — это, безусловно, дело хорошее — вот только нету у меня на нее денег. Пять с лишним миллионов ухнули зимой в никуда — и что? Да, народ в губернии вроде как массово помирать не стал. Но не помер зимой — помрет летом, потому как урожая в этом году точно не будет. А, судя по тому, что и в европах виды на урожай неважные, хреново с погодой не в одном лишь Поволжье. И мне — хоть я из штанов выпрыгни — всю страну не накормить, зима это очень хорошо показала.