— Ну, мне его не жалко, сам виноват. Трактора у него весной же все и сломаются, где он их чинить собрался? Сами французы, обратите внимание, пока предпочитают покупать трактора у меня, хоть и дороже. Причем не только потому, что мои машины много лучше, но и потому, что у Барро, который мои трактора там продает, сейчас как бы не шесть дюжин мастерских по всей стране создано. Бобринский мастерские ремонтные тоже купил?

— Об этом не неизвестно…

— Ладно, пока не стоит об этом — надо смотреть по результатам, осенью. А то получается, что я конкурента хаю — улыбнулся я. — Но рукопись я непременно прочту, тем более на пароходе дел особых и не предвидится.

— И еще, Александр Владимирович, это вам в знак моей особой благодарности: знаете, от вашего молочка у меня очень существенная поправка здоровью получилась. Так что не отказывайтесь, примите — и он протянул мне дарственную на небольшое поместье в две сотни десятин. — Думал, задержусь тут еще годика на два, купил нынче осенью — да теперь уж и не получится воспользоваться. А вы всяко землю с пользой для Империи применить сумеете — там ведь, кроме собственно земли, и нет ничего.

Отказываться я не стал, неудобно. Да и сумма в шесть тысяч для губернатора — не очень-то и великие деньги. А мужик — хороший, не зря ему в модельном цеху именной "УАЗик" собирают…

— А на мое место прочат некоего Петра Аркадьевича Столыпина. Я с ним незнаком, слышал только, что последний год был Гродненским губернатором, а до того в какой-то глуши пребывал уездным предводителем дворянства. Надеюсь, с вашей помощью он тут дел не наворотит, и вы с ним подружитесь…

В словах Энгельгардта явно звучала неприязнь к выскочке. Да и у меня почему-то особых надежд на "дружбу" не было…

В день отплытия, уже в Феодосии, получил я письмо и от Арсеньева. Дмитрия Герасимовича тоже отзывали с поста губернатора Перми и отправляли на пост градоначальника в Одессу. В письме Арсеньев выражал уверенность, что теперь мы сможем видеться чаще, поскольку на меня у него уже появились определенные планы. А еще он сообщал — в качестве забавного анекдота — что теперь и он, и я оказались в Перми увековечены: там появилась Александровская площадь и Арсентевская улица.

В Перми я последний раз был довольно ранней весной, по дороге в Соликамск, где как раз пускалась первая установка по очистке хлористого калия. И навестить губернатора было бы очень невежливо. В разговоре сначала речь зашла об устройстве электрического освещения — и я, естественно, предложил свои услуги: Герасимов уже сделал четыре мегаваттных генератора, которые, в общем-то, были мне уже не нужны, у себя я предпочитал поставить новые, на шесть мегаватт. Ну а затем разговор коснулся и постоянных беспорядков, с которыми (благодаря некоторой моей помощи и слезоточивому газу) Арсеньеву удавалось довольно успешно бороться.