Андрей смутился от такого намeка. Он действительно так увлeкся новостями, что позабыл о простой мудрости — соловья баснями не кормят. Поднял трубку телефона и отдал приказ своему секретарю приготовить обед на четверых. Сашка с Чистяковым вскоре должны заявиться, и позавтракать они, как и сам Андрей, времени не нашли.

— Не ожидал, что наши отвлечeнные заумствования Верховный на полном серьeзе рассматривать будет. — Андрей отложил исчeрканный доклад, черновой вариант которого они приняли на последнем заседании «комитета стратегического планирования». Казалось, что просто мнениями под лeгкий трeп обменивались, а оно вон как вышло.

— А зачем нас тогда собирали? — Удивился генерал Зайцев.

— По моему мнению наша компания должна всего лишь разработать новый взгляд на ситуацию, а не выдавать готовые сценарии будущей деятельности. — Отмахнулся Андрей. — Да и люди в комитет подобраны «не первой важности».

— А тебе хочется, чтобы в нeм Молотов и Ворошилов присутствовали? — Усмехнулся Виктор.

— Боже упаси, как сказал бы наш монах. — Андрей даже изобразил попытку перекреститься, но с первого раза не смог вспомнить с какого плеча нужно начинать. — Но всe же кто-нибудь из второго или третьего звена, а не так, как у нас — с самых низов властной лестницы.

— Ну, не все с самых низов. — Возразил генерал Зайцев. — Отец Георгий только чин малый имеет, а по влиянию на церковные дела впереди некоторых митрополитов с архиепископами будет.

— Вот ты мне и объясни, раз уж такой разговор начался, как он в комитет попал? — Андрей вновь приступил к допросу своего начальника. — Ведь, это ты людей подбирал, а нарком с Верховным только утверждали.

— Потому и попал, что он Родину любит, а не себя во главе Родины, то есть церкви, тем более, что у него и без нашего комитета все шансы есть эту самую церковь возглавить.

— Ты же попов терпеть не мог. — Напомнил Андрей недавнее отношение генерала Зайцева к служителям церкви.

— А я и теперь от общения с долгогривым племенем восторгов не испытываю. — Отозвался Виктор. — Просто сейчас не о моих «любви-ненависти» речь идeт, а о благе государства, о котором мы должны думать в первую очередь, да и во вторую и третью тоже.

Получив столь резкую отповедь, Андрей замолчал. Генерал прав, не стоило огород городить ради простого желания языками потрепать. Это в нeм «московский интеллигент» конца восьмидесятых проглядывает, который способен только хаять и ломать, а вот созидатель из этого самого интеллигента, как показало время, хреновый. А в это время всe больше творцы ценятся, даже если они характером не вышли.