Для брата вопрос был решeн окончательно и бесповоротно, а как поступить ему? Но кому — ему? Штандартенфюреру СС Фридриху Франку, или выпускнику Пажеского корпуса Теодору Фридриху Бехеру. Из данного при крещении двойного, по лютеранскому обычаю, имени в России прижилось первое, а Германии больше пришлось по вкусу второе.

Впрочем русская разведка больших вариантов выбора не предоставила. Или ты помогаешь им осознанно, и тогда у тебя есть шанс занять достойное место после их победы. Или тебя всe равно используют, как того требует необходимость, но в качестве награды тебя будет ждать только радость того, что остался жив.

Связника Гейдриха с этой стороны не оказалось. И он сам и все его соратники по «антисоветскому заговору» в данный момент старательно вспоминают «все детали своей вредительской деятельности, пытаясь выклянчить смягчение приговора у строгого советского суда». Примерно в таком духе высказался встретивший его на этой стороне советский полковник. Впрочем, после стандартного в такой ситуации запугивания, представитель русской разведки сразу перешeл от кнута к прянику. И предложил то же самое, что и прежние контактeры, но уже от имени официальных органов власти, а не «генеральского заговора, озабоченного только сохранением своего положения». Честно говоря, самому штандартенфюреру было наплевать и на судьбу неудачливых заговорщиков, и на то, как поменялись фразы в договорeнностях между ними и предыдущими представителями Гейдриха. Его волновало другое — советского офицера он не чувствовал! А это означало то, что русские знали его тайну, а следовательно кто-то из окружения Гейдриха, близкого окружения, имел свои собственные контакты с противником. Только там знали, что посланный на русскую сторону фронта штандартенфюрер Франк может чувствовать эмоции собеседника, а этот полковник разведки непроницаем как крепостная стена. Врождeнное, или результат долгих тренировок?

К чести противника, руки Фридриху никто не выкручивал, маузером в зубы не били, бессонницей не морили, а просто талантливо и неуклонно загоняли в угол, выходом из которого было только одно решение, то, которое и нужно было советской разведке. Последней каплей был разговор с братом. Петька так едко и остроумно высмеивал нацистские идеалы Рейха, так живо описывал все несуразности устройства Германии, что мог бы вызвать зависть у любого пропагандиста противника. А также отправку в концлагерь, если бы кто-нибудь услышал подобные откровения раньше. Фридриха потрясли не сами слова, а то, что Петька действительно так думал! Он это чувствовал. Когда-то умение чувствовать старшего брата избавило маминого любимчика Феденьку от многих вполне заслуженных подзатыльников, а теперь помогло сделать окончательный выбор. Если Петька считает, что они должны выступить на стороне большевиков, то нужно это делать.