— А что, милое дело! Постулаты доказательств не требуют. К примеру, бытие Божие…

— Правильно! — Вера не давала разговору уйти в сторону. — Постулат о свете просто ставит мир на уши! Без эфира-носителя исчезает право волны двигаться со скоростью, независимой от ее источника. А у света — напротив, возникает свойство иметь скорость, независимую от скорости наблюдателя.

— Бред конечно, — отреагировал я. — Что это за скорость, вектор которой невозможно сложить с другими?! Да и потом, если посмотреть, что вытекает из такого надругательства над классической физикой, к чертям летит понятие одновременности. Сначала падает Пушкин, потом стреляет Дантес. Ну, при достаточно большой скорости движения наблюдателя…

— О чем я тебе и говорю! Эйнштейн основывает понятие одновременности на скорости света.

— А почему не на скорости звука? — с чисто женским ехидством поинтересовалась Вера.

— Можно даже на скорости сантехника Потапова, стремящегося похмелиться! — вспомнил я похмельного пролетария.

— Он сам себе противоречит, — подтвердила сестра. — Особенно когда иллюстрируется неодновременность событий в разных системах отсчета: «Принимая во внимание принцип постоянства скорости света, находим tB — tA = rAB/(V — v) и t′A — tB = rAB/(V + v)».

Обрати внимание, как раз здесь принцип постоянства скорости света как раз не принимается во внимание!

— Да понял я!

— Нас так берегут от понимания, каким способом свет наш Альбертушка вывел свои уравнения, — горько вымолвила Вера. — А ведь все просто! Если отбросить пустопорожнюю болтовню, то логика гения очень проста.

Есть преобразование Галилея, но Эйнштейн им не пользуется, он измеряет любые расстояния путем локации световым лучом. А значит, x = ct; x′ = ct′. Получается, один и тот же световой импульс имеет совершенно одинаковую скорость в обеих системах отсчета. Чем не революция?!

Кстати, попутно мы получаем странное штрихованное время — иначе x будет равно x′, чего не может быть. Тогда, преобразования Галилея запишутся так:

x′ = a(x — vt); x = a(x′ + vt′).

Как обычно, а — это коэффициент. В случае, если преобразования делаются в классической физике, он равен единице.

Решая систему уравнений относительно а, по правилам школьной алгебры, получим

a = 1/(1 — v²/c²)0,5. Вот и вся магия…

Получите и распишитесь: вот вам преобразования Лоренца, заменившие собой преобразования Галилея.

x′ = (x — vt)/(1 — v²/c²)0,5; t′ = (t — vx/c²)/(1 — v²/c²)0,5.