— Гляди ты, — покачал головой Кузьмич.

После занятий энергия меня переполняла, и я попросил хозяина придумать мне какое-нибудь занятие.

— Чем же тебя занять-то, — задумчиво почесал тот пятерней в своей шевелюре. — Даже и не знаю. Шкурки обрабатывать ты не умеешь, а боле и делов-то нет. Может, книжку тебе дать почитать? Завалялась тут у меня одна, я ее в детстве еще почитывал от скуки.

Книжка называлась «Сказанİе о венчанİи Русскихъ царей и императоровъ» за авторством некоего П. П. Пятницкого. Издана она была в приснопамятном 1896 году и изобиловала старорежимной орфографией. Однако, несмотря на яти и прочие пережитки, читалась легко, и я сам не заметил, как углубился в тонкости царских порядков.

Тем временем Фрол Кузьмич занялся приготовлением обеда, и запах неизменной каши с мясом вызвал в моей ротовой полости обильнее слюноотделение. Аппетит у меня после болезни и лагерной баланды тоже прорезался будь здоров, Кузьмич крупы и тушенки не жалел, равно как и других припасов, и я уже начал опасаться, как бы продовольственные запасы моими усилиями преждевременно не истощились. Но охотник на мои высказанные вслух опасения только махнул рукой, мол, по твою душу хватит, а кончится — к марту он на санях из поселка привезет еще припасов.

— Неудобно все же как-то, тебе же эти припасы достаются не бесплатно, — сказал я Кузьмичу.

— Неудобно серить, штаны не снямши, — грубовато пошутил Фрол Кузьмич. — Что ж я, человека сухарем буду попрекать? Эдак и озвереть недолго.

— Тогда уж не знаю, чем тебе и отплатить.

— Придет время — отплатишь. Жизнь штука хитрая, еще незнамо, как повернется.

И впрямь, жизнь — штука непростая, в чем я уже не раз убеждался.

* * *

Ежова трудно было узнать. Левый глаз заплыл, зрачок правого вяло блуждал, не в силах сосредоточиться в одной точке. На скуле кровоподтек, губы в корке запекшейся крови, левая рука висит плетью… Сидел он на стуле как-то скособочившись на правую сторону, похоже, ребрам также серьезно досталось. Берия недовольно поморщился, блеснув стеклами пенсне:

— Товарищ Якушев, что, нельзя было как-то поаккуратнее?

— Так ведь не признается, сволочь, в подготовке государственного переворота, — с ненавистью посмотрел в сторону избитого следователь.

— Гриша, выйди-ка минут на пять, я тебя позову.

Когда следователь покинул помещение, и Берия с Ежовым остались один на один, новый нарком внутренних дел сел на табурет напротив прежнего главы ведомства.

— Что же ты, Ежов, упорствуешь? — с легким недоумением поинтересовался Берия. — Подвизался к троцкистам, заговоры устраиваешь, так имей смелость признать свою вину.