— Мне не в чем себя упрекнуть. И перед вами ротмистр я отчитываться не собираюсь.

— Что, гад, вместе с генералом Пуланихом лижешь сапоги бошам?

— Сами вы гады! Лижете зад польским мерзавцам, отобравшим у нас Ораву, Спиш и Тешинию. Такие же, как вы трусы из 64-й летки перегнали в июне в Польшу четыре машины. Но ничего! Дождётесь! Скоро ваша ср. ная Польша, наконец-то, сама отведает не только бошевской, но словацкой стали!

Дальнейшие фразы, сказанные на языке Чапека и Гашека, стремительно соскочили с литературной речи на сленг представителей дна некогда единого чехословацкого общества. Рядом за этим зрелищем с интересом наблюдали улыбчивые мужчины в щегольских кожаных куртках с автогоночными шлемами подмышкой. Сначала Павла и не думала вмешиваться. Она с трудом понимала смысл закипающей дискуссии, но когда градус оскорблений зашкалил, и готов был перевести спор в настоящую потасовку, все-таки решила вмешаться на своем 'командном немецком'. При этом о только что понесшей урон чести Польши она думала в последнюю очередь…

— Офицер! Немедленно извинитесь!

— Это еще кто там?

— Я второй лейтенант Адам Моровски. А вы сейчас позорите словацкую авиацию своим недостойным поведением.

— Будь ты постарше, я заставил бы тебя подавиться своими словами, молокосос! Кто ты такой чтобы…

— Всего лишь человек, который умеет себя вести в гостях. Если вы офицер другой страны, то соблюдение приличий за границей вообще должно быть одним из ваших главных достоинств.

В этот момент еще один словацкий офицер с каменным лицом, что-то выговаривая на ухо забияке ротмистру, утащил его в направлении хмуро взирающего за недавним цирком словацкого полковника. Подошедший Людвик Будин, молча, пожал руку 'защитника чести словацкой авиации', и увел все еще возбужденных чешских пилотов в кафе. Павла осталась одна. Но ее одиночество продлилось недолго, в нескольких шагах от нее с улыбкой замер высокий блондин в куртке гонщика. За спиной у него маячила та сама группа спортсменов явно направлявшаяся на обед…

— Эй, герр летчик! Разрешите выразить восхищение вашему ораторскому таланту, и заодно поинтересоваться откуда вы? Вы ведь не немец, но ваш немецкий довольно хорош.

— Адам Моровски по отцу Пешке. Приехал из Чикаго.

— Вили, чего ты привязался к человеку? За что им восхищаться, когда он лишил нас такого замечательного зрелища?!

— Заткнись Рудди.

'Чего это тут делают немцы? По одежке видно, что автогонщики, но какого хрена они тут в Шербуре? А этому блондину от меня что-то нужно. Печенкой чую…'.

— Погодите ка парни. Я где-то уже слышал эту фамилию.