Но рефлексировать в бою практически некогда, и Павла продолжала закручивать свою 'карусель'. Удачно развернув две вражеские пары навстречу друг дружке, она, наконец, сумела подловить своей очередью ведущего одной из них. При этом, сами 'немцы' стрелять не могли, ведь в прицеле были свои. Задымившийся 'мессер' посыпался вниз, а на Павлу сверху насела та самая третья пара. Наверное, эта пара стерегла небо от других самолетов, но не смогла долго оставаться безучастной, глядя на такое 'непотребство'. Несколько пуль дробно простучали по фюзеляжу и бронеспинке 'Девуатина'. Шербурская броня не подвела, но теперь за 'поляка' взялись уже всерьез. В глазах монгольского ветерана уже темнело от перегрузок, когда внезапно теснота в небе исчезла. Висящая у нее на хвосте пара, вдруг бросила свою 'дичь', и спешно полезла на вертикаль. Быстро вглядевшись в картину боя, Павла увидела контуры знакомых польских высокопланов. Расклад в воздухе стал явно не в пользу 'соседей'…

— 'Гнездо', это 'Сокол'. Помощь вижу. Связи с ними у меня нет. Передайте, что я ухожу на высоту, и буду бить швабов оттуда.

— Хорошо, 'Сокол'. Передадим.

Уже в темноте на подсвеченную прожекторами полосу Быдгощской подофицерской авиашколы садились самолеты. Только когда все семеро сели, стало понятно, что в этот раз обошлось без потерь. В бою польские пилоты вели себя очень агрессивно, и Павла подумала, что будь у них хотя бы Р-24, и немцы недосчитались бы и всех трех пар. Но итог боя уже и так был совсем неплохой. Сбито три 'мессера' при одном подбитом Р-11. В свете уличного фонаря, Павла не сразу разглядела во встречающей толпе какого-то незнакомого генерала. А тот подозвал к себе поручника жестом, не прекращая беседы с полковником Стахоном…

***

Павла стояла в освещенном зенитным прожектором строю незамкнутого каре, с легким ощущением нереальности в душе. В мужественных лицах солдат и офицеров она по старой советской привычке пыталась искать развращенность буржуазной моралью и мещанско-потребительское отношение к жизни. Искала и не находила. Рядом с ней стояли обычные люди. Люди ничуть не менее готовые отдать свою жизнь за свою землю, чем пламенные комсомольцы Страны Советов за свою родину. Но еще большей нереальности добавляли пафосные слова, звучащие из уст пылающего своим ораторским талантом генерала брони Токаржевского-Карашевича.

— Сегодня пилоты Торуньского оборонительного района авиации Армии Поможье первыми приняли на себя удар коварного врага!

— Все мы знали, что война уже на пороге. И сегодняшние воздушные бои подтвердили это…